– Тебе еще рано рассуждать об этом, – наконец произнесла Солара. – Я в твоем возрасте думала только об учебе.
– Никогда не считала тебя такой занудой! – Вилора с наигранным ужасом посмотрела на старшую сестру. – Неужели и я через пять лет такой же стану? А ведь я даже не заикнулась о том, каков князь в постели. Об этом ларры судачили с особым удовольствием!
– Вилора! – Не сдержавшись, Солара в возмущении бросила на стол нож. – Ах ты, заноза малолетняя! Ну, погоди у меня. Вот обеспечу тебе прыщи по всему телу на пару месяцев, будешь знать, как издеваться над старшими!
– Нет-нет, никаких прыщей! – возмутилась младшенькая. – Мне же скоро в академию ехать на вступительные экзамены.
– Значит, прекращай говорить всякую чушь. – Солара грозно посмотрела на сестру. – И надеюсь, ты никому не додумаешься сказать про то, что князь пытается меня привязать к Ледосии.
– Я еще не сошла с ума! Кстати, ты собираешься заманить его в свои сети?
– Вилора! Да что ж такое-то?!
– Ладно-ладно, я все поняла, ты не желаешь, чтобы кто-нибудь знал о твоих планах.
И пока старшая сестра придумывала достойный ответ, младшая выскочила из-за стола, справедливо опасаясь возмездия. Уже около самой двери Вилора на мгновение остановилась, чтобы задорно подмигнуть и пожелать сестре удачи.
– Боги, это какой-то кошмар! – простонала Забирающая, закрыв лицо руками. – Она же совершенно неуправляемая. А ведь первые два дня была таким милым ребенком.
Оставшееся время в родительском доме Солара провела с матерью. Ларра Гелана пожелала лишний раз убедиться, что у старшей дочери все хорошо и она не жалеет о своем решении вернуться домой.
– Мама, ну сколько можно? – тяжело вздохнула Солара. – Почему ты не хочешь верить в мое стремление остаться здесь?
– Потому что желаю тебе всего самого лучшего! – Графиня посмотрела на дочь такими же синими глазами, как и у Солары.
Вообще, глядя на мать, можно было сразу понять, как будет выглядеть ее старшее дитя спустя годы, настолько они были похожи между собой. Это младшая пошла в отца со своими черными волосами, сейчас окрашенными в цвета целителей, и зелеными, словно мох, глазами. А Солара полностью скопировала внешность графини Ирейской.
– Ты ведь можешь жить и работать в любом месте, где только пожелаешь. Я, конечно же, люблю наше княжество, но все-таки…
– Мама, Ледосия совсем не маленькая страна. После войны князь Ирислав значительно расширил свои границы, практически полностью забрав себе земли ледяных эльфов и часть земель, принадлежащих нейкерам. По сравнению с нашим княжеством некоторые королевства кажутся крошечными и незначительными. Да и называют наших правителей великими князьями не просто отдавая дань традиции.
– Я знаю, милая, все знаю.
– Тогда в чем дело? Почему ты так хочешь отправить меня подальше отсюда?
Солара наконец поняла, что графиня не просто так завела этот разговор. Слишком странным он был. Тем более целительница прекрасно знала, как родители любили этот край и не мыслили своей жизни без него.
– Все хорошо, доченька. – Графиня немного смущенно улыбнулась. – Это так, глупое беспокойство, не бери в голову.
– Вот и прекращай волноваться по всяким пустякам. – Солара придвинулась к матери ближе и положила руку на ее пока еще плоский живот. – Тебе нельзя, ты же знаешь.
Известие о том, что мама беременна, стало приятным сюрпризом для Забирающей. И она искренне надеялась, что в этот раз у нее появится братик – будущий наследник графа Ирейского. Пусть отец Солары, ларр Микал, безумно любил своих дочерей и души в них не чаял, и все же мечтал о сыне. Причем, как по секрету сообщила сестре Вилора, с каждым годом все больше и больше. Видимо надеялся, что сын точно унаследует его дар, став огненным магом, и тогда граф сможет передать ему некоторые родовые способности.
Спустя два часа Солара вступила под свод княжеского дворца. С замиранием сердца проследовала в свои покои, каждый миг ожидая вызова от князя. Уже одно то, что эти дни девушку не трогали, словно позабыв о ее существовании, вызывало смутное чувство беспокойства. Целительница прекрасно понимала: ее уход без разрешения князя граничил с оскорблением по отношению к правителю. И злилась на себя за такую несдержанность. В то же время спустить пренебрежительное отношение к себе она тоже не могла.