– Это было бы неуместно, – добавляет Келли, со здравым смыслом вставая на мою защиту. – Мы пытаемся развить отношения между командой Рианны и SPOKE и не хотим выглядеть так, будто получаем выгоду от ее великодушия. После ее фотографий в People бронирование занятий выросло на двести процентов, и любые наши просьбы к ней должны носить стратегический характер.
– Можно я еще добавлю? – Я поднимаю руку, как будто все другие замечания меркнут на фоне этого. – Книга вышла, заработала оглушительный успех, и со Стефани связалась режиссер с номинацией на «Оскар». У нее все хорошо.
– Ты поздравила ее? – спрашивает Джесси.
– А она, в свою очередь, поздравила меня?
– Молодец, – хвалит Джесси. – Пока ничего не делай. Запишем на камеру первую встречу.
Тут подходит Хэнк с белым подносом на ладони, ставит его в центр стола и говорит Келли на ухо – лично, но не тихо:
– Ваша дочь спрашивает, есть ли у вас с собой зарядка.
Джесси замирает, кусок колбасы завис на полпути ко рту.
– Твоя дочь?
– Эм, да, – отвечает Келли, роясь в сумочке Арч, название которой невозможно выговорить. – К сожалению, нянька сорвалась. Она ждет меня в машине. Все нормально.
– Ты не замужем? – спрашивает Джесси, и Келли угукает, будто пытается как можно быстрее съехать с темы.
Лицо Келли стало красным, и мне бы это понравилось, если бы я не ощутила гнетущий страх. Я замечаю микроскопическое изменение в глазах Джесси – коварный блеск – и понимаю, что Келли не просто потеряла очки за то, что является мамой-одиночкой. Она заслужила одно. Двадцать футов – или какое там расстояние от подъездной дорожки до стола? – вот и все, что отделяет Келли от получения работы. Если Джесси увидит Лайлу, то все будет решено. Келли пробралась в SPOKE, а теперь прокладывает путь в шоу. Поверить не могу. Есть вообще что-то только мое?
– Одна? – спрашивает Джесси с небольшим осуждением. – Почему бы ей к нам не присоединиться?
Мне нужно это остановить. Сказать что угодно, лишь бы уберечь Лайлу от Джесси.
– У нее есть телефон. – Я по-доброму закатываю глаза, словно в наше время больше ничего и не нужно, чтобы выжить.
– Мне неудобно, что она сидит там одна, – говорит Джесси Хэнку, который печально кивает. – Она хочет есть?
– В машине лежат пончики, – быстро встреваю я.
Келли с любопытством поворачивается ко мне. Всего несколько минут назад я тыкала присутствием Лайлы Джесси в лицо, а теперь хочу, чтобы она оставалась незамеченной и неизвестной. Знаю, она думает – почему?
– Пончики – это не еда, – возражает Джесси.
– Могу приготовить ей сырный тост, – предлагает Хэнк.
– Она любит сырные тосты, правда, Бретт? – Келли улыбается мне, и за это я позже ее ударю. Она уловила мою тревогу – наверняка есть веские причины, почему я так усердно пытаюсь скрыть Лайлу от Джесси, причины, которые могут сыграть в ее пользу. Главный недостаток моей сестры – она слишком хорошо меня знает. Потому она встает и идет к машине за Лайлой.
– Прости за это, – говорю я Джесси.
– Ничего страшного, – отвечает она. – У тебя чудесная сестра. Сколько ей?
Я сглатываю.
– Тридцать один.
Джесси кривит лицо – ей это не по душе, но работать она с этим сможет.
Слышу, как за моей спиной приближаются Келли и Лайла, но не оборачиваюсь. Сижу и наблюдаю, как на лице Джесси расцветает восторг, когда она понимает, что моя чудесная сестра – не просто трудолюбивая мать-одиночка, она трудолюбивая мать-одиночка темнокожей девочки. Она нонсенс. Нетрадиционная новинка. И она в деле.
– Это Лайла, – представляет Келли. – Она безумно рада с тобой познакомиться. Она твоя большая фанатка.
– Я каждый вечер смотрю ваше шоу, – говорит Лайла, взяв Джесси за руку крепкой хваткой, которой я ее обучила.
– Правда? – восклицает Джесси писклявым голосом, какого я прежде не слышала. Затем устраивает представление, хватаясь за свою руку, когда Лайла ее отпускает – будто племянница сжала ее до поломки костей. – Твоя мама разрешает тебе так засиживаться допоздна?
– Я сова, – буднично произносит Лайла, и Джесси смеется – а как иначе?
Келли медленно озаряется, как один из тех симуляторов солнечного света, что предназначены осторожно пробудить тебя утром. Она вскидывает руки, словно ей приходится с этим мириться. Все для дочери.
– Лайле двенадцать, но такое ощущение, будто все двадцать. Ты знаешь, что она открыла интернет-магазин по продаже товаров, изготовленных имазигенскими женщинами и детьми? Она отказывается получать долю, но нашла способ зарабатывать с помощью спонсорских постов.