Мисова слегка дёрнулась, видимо, для неё счастье имело несколько другое понятие. Вавилова тоже перекосилась, а из зала грянул гром аплодисментов.
Я своим размеренным тоном добила эту курицу, а Алина стала разговаривать с Ириной. Передача катилась по накатанной, зрителям предложили задавать вопросы, а потом Алина закончила эфир.
Когда я оказалась в коридоре, ко мне подбежала Оксана.
- Молодец, - запыхавшись, сказала она, - просто умница. Ты самая настоящая звезда.
- Спасибо, - улыбнулась я, - но я, правда, не считаю себя звездой.
- Конечно, ты не звезда! – налетела на меня, багровая от злости, Вавилова, - и ты так говоришь, потому что завидуешь! Нахальная дрянь! Ты ещё пожалеешь! Я всё равно буду в «График Интертеймент» печататься! Из-за твоей зависти никто не откажет главной рейтинговой писательнице!
- О чём речь? – захлопала глазами Оксана.
- О том, что у кого-то самомнения выше крыши! – хохотнула я, а сама в упор посмотрела на Вавилову, - мне на вас глубоко наплевать! Можете, сколько угодно, злиться и беситься, но вы у нас печататься не будете. Это не моё решение, а Генриха Вениаминовича. Всего хорошего.
- Ах ты, стерва! – вскричала романистка, миг, и вцепилась мне в волосы. Мы покатились по полу, по коридору забегал народ...
- Снимай, снимай! – вопила Мисова, - такой рейтинг сделаем! – только этого мне не хватало!
- Кто-нибудь, разнимите их!
- Раз такой умный, сам и разнимай!
- Эту Миленич давно надо было проучить, уж больно нос задрала.
- Вторая не лучше, даже наоборот.
- Да чего вы стоите, сделайте же что-нибудь!
- Ведро воды на них вылить! Как дикие кошки!
- Пожалуй, их разнимать – себе дороже.
В этот момент Кира расцарапала мне нос, и я, обозлившись, решила сделать то же самое. Нас окатило ледяной водой, противно пахнущей хлоркой, а мой палец с длинным, острым ногтём скользнул ей по лицу...
Вавилова визжала так, что многие закатили глаза, а потом, когда она упала в обморок, унесли её в одну из комнат. А меня, перепуганную, Оксана отпаивала валерьянкой в гримёрке.
- Боюсь, если я ей глаз ногтём повредила, от суда мне не увильнуть, - вздохнула я, судорожным глотком проглотив неприятно пахнущую жидкость.
Оксана тем временем паром высушила платье прямо на мне, причесала, я поправила макияж, и теперь с содроганием думала, что последует за случившимся. Это просто что-то с чем-то...
- Вот мразь-то! – воскликнула Оксана, - и вообще, это случайность. То, что ты ей глаз проколола, даже к хулиганству не относится. Если что, я подтвержу, что она первая на тебя налетела.
С этими словами она провела ваткой, пропитанной спиртом, по моему носу, и я взвизгнула. А Оксана наклеила мне на нос пластырь. Я нервно посмотрела на своё отражение, а потом вздохнула. С пластырем на носу я выгляжу круче некуда.
- Пойдём, кофейку выпьем, - позвала Оксана, - внизу неплохое кафе, - и я встала с места.
- Надеюсь, эта ненормальная не набросится на меня из-за ближайшего угла! – фыркнула я, и мы спустились на первый этаж.
В кафе подавали совершенно восхитительный кофе. Я взяла себе чашечку ристретто, пару пончиков с сахарной пудрой, и корзиночку с кремом.
- Здесь обалденные пирожные, - вздохнула Оксана, - с таким кафе под боком я скоро в бочку превращусь, - и засмеялась.
- Не думаю, - улыбнулась я, - ты такая стройная, а сбросить несколько лишних килограммов после пары пирожных не проблема. Что это? – возмутилась я, откусив от корзиночки, - девушка, - окликнула я официантку.
- Что такое? – подошла та.
- Вы сказали, что пирожное с кремом! – воскликнула я, - а тут взбитые сливки!
- Ну, да, - кивнула официантка, растерявшись, - а что такое?
- Но ведь написано – с кремом, - стала объяснять я, - я просила с кремом, масляным или заварным, а не со взбитыми сливками! Я терпеть не могу взбитые сливки, тем паче, с фруктами!
- Но мы не делаем масляного или заварного крема, - слегка растерялась девушка, - если хотите, могу предложить вам кусок шоколадного торта. Там нет крема, только шоколадный бисквит и глазурь.
- Давайте, - кивнула я, и протянула тарелочку с недоеденной корзиночкой, - а это заберите.
- Минуточку, - девушка упорхнула, а я хлебнула кофе.
- Ты не любишь сливки? – удивилась Оксана, - вот уж не думала, что кто-то может их не любить. Большинство их обожает.
- Я – не большинство, - улыбнулась я, - и у меня есть свои пристрастия, - и в этот момент зазвенел мой мобильный.
- Вика, привет, - воскликнула Регина, - я тебе дозвониться не могу. Где ты бродишь? Тебе Генрих ловушку устроил...
- Я в курсе, - перебила я, - сижу сейчас с расцарапанным носом, а Вавилова отправилась в больницу с выбитым глазом. Славно повеселились!
- Ой-ой-ой! – простонала Регина, - что же теперь будет?
- Ничего особенного, - усмехнулась я, - ну, подаст на меня в суд, Димка отмажет, ничего страшного. Генрих будет доволен, скандал в наличии, битые морды тоже. Всё, как он и хотел.
- А я тебе звонила, звонила, - забормотала Регина, - а ты не отвечаешь. Кстати, приехал Тулузье, очень нервный, они с Генрихом уже час сидят в кабинете.
- К чему бы это, - пробормотала я, - ну, да ладно, узнаем. Я скоро буду.
Я положила мобильный на столик, а сама сосредоточилась на шоколадном лакомстве, принесённом официанткой.
Мы мило поболтали с Оксаной о всяких пустяках, выпили кофе, а я уселась в свой красный джип. Я безмерно люблю свою машину, но сейчас стала подумывать о том, чтобы заменить её.
Нет, я никогда не собираюсь расставаться с огромным джипом, занимающим полдороги, просто я хочу этот автомобиль продать, а купить такой же, но абсолютно новый, с нуля.
Когда я заикнулась об этом Диме, он тут же заулыбался, и пообещал, что ещё пол годика на джипе можно ездить. А следующим летом можно его заменить.
Как раз получается два с половиной года. Да только Димку сомнение берёт, что на такую машину найдётся покупатель.
Громадный внедорожник ослепительного алого цвета, напичканный электроникой и прибамбасами, к тому же проблемы с полировкой...
Пока я была в ссоре с Димкой, то решила не ездить в его автосалон, к которому прилагается ещё и автомастерская. Я посчитала это нахальством со своей стороны, и отправилась в автомастерскую, которую посещала раньше.
У механиков глаза из орбит повыкатывались, да так и остались, когда они мою машину увидели.
- А ничего попроще нельзя было купить? – строго спросил меня Павел, механик, - вы знаете, скольких нервов и на какую сумму полировка выльется?
- Не волнуйтесь, - улыбнулась я, - мои нервы выдержат любую сумму.
- А вот мои могут и сдать, пока мы её полировать будем, - хмуро сказал механик, и, вспоминая через слово чью-то маму, взялся за дело. Видимо, маячившая на горизонте сумма вдохновила.
И я отправилась прямиком в издательство, выяснить, что стряслось, и почему Арман так срочно примчался в Москву.
- Здравствуйте! – весело воскликнула Леночка, секретарша.
- Лови, - я кинула через стойку букет лилий, - что новенького?
- Письма, - она протянула мне конверты, - а ещё звонил Касьянов, сказал, что перезвонит.
- Я сама ему позвоню, - кивнула я.
- Генрих Вениаминович вместе с господином Тулузье сейчас в кабинете, - сказала Лена, - уже долго разговаривают.
- Ага, спасибо, - кивнула я.
- Ой, а что у вас с лицом?
- Производственная травма! – хохотнула я, и, заскочив в свой кабинет, оставила там сумку, а сама отправилась к Генриху.
Дверь была слегка приоткрыта, и я помедлила, прислушиваясь к голосам из кабинета.
- Ну, и что прикажешь делать? – сердито вопрошал Арман, - это просто счастье, что Эвива тоже владеет акциями. У этой гадины длинные руки, она ненавидит нашу Эвиву, мечтает стать нашим автором. Я не думал, что до такого дойдёт, и я порядком ошарашен.
- Эта идиотка мне не нужна! – рявкнул Генрих, - да, она принесла бы доход, но репутацию нам подпортит. Получается, что мы принимаем всяких беглянок.