- Нехорошо дело, - пробормотал Арман.
- А что делать? Эта курица нам руки выворачивает. В итоге, если мы её примем, возникнут напряжённые отношения с её бывшим издательством. Это будет война. Мне такие проблемы не нужны. Да и эта бумагомарательница мне тоже не нужна.
Я, закатив глаза, прислонилась к стене.
Похоже, Вавилова сдержала своё обещание – руки нам повыворачивать – вот зараза!
- И она со свету сживёт Вику, - продолжил Генрих, - конечно, сделать ей она ничего не сможет, но кровь пить будет постоянно. Ругань станет непрекращающейся у нас в издательстве.
Я в очередной раз закатила глаза, и решила материализоваться.
- Тук-тук-тук, - сказала я, приоткрывая дверь, - можно к вам?
- Конечно, Викуля, заходи, - воскликнул Генрих, улыбнувшись.
- Можно вопрос? – прищурилась я, - ты знал, что на передаче будет Вавилова? Подставил меня, да?
- Что ты, Вика! – как-то слишком энергично запротестовал Генрих, а я склонила голову на бок, и он усмехнулся, - ладно, сдаюсь. Знал.
- Ты – мерзавец! – с чувством сказала я, - так подставить меня! Самый натуральный!
- Извини, - вздохнул он, - но что бы она могла сделать тебе на передаче? Всё ведь хорошо закончилось?
- Да, - сощурилась я, - если не считать моего расцарапанного носа, выбитого глаза этой чучундры, и драки в прямом эфире! Класс, да?
- Вы подрались? – ахнул Генрих.
- Ага, - я плюхнулась на кожаный диван, закинув ногу на ногу, - правда, после передачи, в коридоре, но Мисова включила камеры. Тоже та ещё зараза! Вечером наверняка будет повтор! А заодно ещё и дополнительные кадры!
- Офигеть, блин! – процедил Генрих, и вынул из кармана мобильный. Он кого-то вызвал, и стал напряжённо ждать ответа, глядя куда-то в пространство. Интересно, куда он звонит? И что задумал? Я с любопытством уставилась на него.
- Андрей Павлович, - свирепым тоном воскликнул Генрих, - я предупреждаю по-хорошему, если вы выдадите драку в эфир, мы вас засудим! Что? – заорал он не своим голосом, - как вы посмели? Давно проблем не получали? Ну, вы у меня ещё получите! Уроды! – и он отключил телефон.
- Что случилось? – заволновалась я.
- Они уже выпустили в эфир этот кадр, - процедил он в бешенстве, - впихнули в выпуск новостей! Сволочи! Мне этот редактор так и сказал, что давно надо было поставить тебя на место. Что ты обнаглевшая выскочка, оборзевшая кукла и стерва с замашками аристократки.
- Я почему-то не удивлена, - усмехнулась я, - меня все ненавидят. Но почему этот редактор-то? Он мужчина... Понимаю, женщины... Но мужчина!
- Элементарная зависть, - улыбнулся Генрих, - ты в месяц зарабатываешь в десять раз больше, чем он.
- Всюду деньги, всюду деньги, всюду деньги, господа, - пропела я, - а без денег жизнь такая, не годится никуда. Похоже, мне пора прятаться, а то затерроризируют. Я лечу в Афины.
- Отличная у тебя идея – прятаться, - с сарказмом сказал Арман, - чуть что, сразу за границу сматываешься. Нет уж, никуда ты не поедешь.
- Извини, Арман, но у меня отпуск, - строго сказала я, - мы всей семьёй летим в Афины, это уже давно решено. Жильё найдено, билеты заказаны.
- Ясно, - нахмурился он, - а нам, значит, отбивайся? Отлично.
- Ничем помочь не могу, - я развела руками, - все претензии к нему, - кивнула я на Генриха, - сам меня направил на эту передачу. Кстати, Вавилову увезли в больницу, я ей случайно в глаз ногтём заехала.
- Умница, - скривился Генрих, - давно пора было. Пусть теперь с повязкой ходит. Как пират!
Мы переглянулись, а потом звонко расхохотались.
Отсмеявшись, мы перешли к более важным проблемам, а именно, к ситуации с Вавиловой. Оказывается, Генриху всё-таки позвонили, его просили принять романистку. Начали с обычной просьбы, а потом перешли к прямым угрозам.
- И что? – сурово спросила я, - что ты теперь намерен делать? Неужто решил принять?
- Ни за что! – строго воскликнул Генрих, - пусть отправляется ко всем чертям! А ты, Вика, спокойно отправляйся на курорт, этой курице к нам не пробиться.
Остаток дня я провела в редакции. Мы всё утрясли, а потом я отправилась в «Планету спорта». Просидела до десяти вечера с Модестом Львовичем, переругалась из-за макета с Архангельцевым, и, когда я выпала из издательства, была очень зла. А около моей машины стоял дедушка, прислонившись спиной к капоту. Правда, я его сначала не заметила, шла, роясь в сумке в поисках ключей, а меня нагнал Архангельцев.
Никита с чувством дёрнул меня сзади за волосы, и я возмущённо обернулась.
- Что за детский сад? – вскричала я, - что ты себе позволяешь?
- Это ты что себе позволяешь? – раздражённо зашипел он, - не надейся, что тебе это с рук сойдёт! Я тебе ещё устрою!
- Устроит он мне! – скривилась я, - подумаешь, напугал! Ты будешь махинации плести, афёры за спиной Модеста Львовича проворачивать, а я должна спокойно на это смотреть? А не пошёл бы ты?
- Куда? – прищурился он.
- Куда Макар телят не гонял! – рявкнула я, - думаю, тебе твоё извращённое воображение живо подскажет, куда тебе следует валить!
- Сучка! – вскричал Никита, - ведьма! Я тебя вышвырну отсюда!
- Любопытно, каким образом заместитель главного редактора способен выгнать самого главного редактора? – ехидно осведомилась я, - прямо сгораю от любопытства. И ещё, друг мой, я уверена, что ты был в сговоре с бывшим главным редактором. Афёры крутили вдвоём, а отвечать ему пришлось.
- Это недоказуемый бред! – фыркнул Никита.
- То, что недоказуемый, это точно, - кивнула я, - то-то ты так бесишься. Я ведь тебе кислород на ровном месте перекрываю. Все левые платёжки и подтасовки в мусорное ведро выбрасываю.
- Что ж Модесту Львовичу не нажалуешься? – ядовито осведомился он.
- Чтобы он расстроился? – вскинулась я, - ты его зять, и, думаю, он прекрасно понимает, что ты за фрукт. Вероятно, только поэтому ты не вылетел вслед за Адашевым, но, если зайдёшь слишком далеко, его терпение может лопнуть.
- Знаешь, что больше всего меня в тебе бесит? – прищурился Никита.
- И что же? – заинтересовалась я.
- Твоё желание помочь всем и вся, - процедил он, - твоё честолюбие, и то, что ты вечно всем помогаешь! Что думаешь о других! И всё равно я останусь при собственном мнении! Ты – заносчивая стерва, которой в жизни всё легко достаётся. Не верю я, что ты такая уж добренькая на самом деле! Ты хитрая! Вот в чём вся соль! Просто тебе надо удержаться на месте, вот ты и держишься. Изображаешь из себя эдакую честную и справедливую. Конечно, чего тебе переживать? У тебя любовник – крутой воротила! Эх, жаль, я не смог тогда обнародовать снимки! Мало тебе не показалось бы!
- Да, милый, - сладко пропела я, добавив голосу яда, - зато мало не показалось тебе! Димкин хук справа дорого стоит!
- Ты смотри, оглядывайся по сторонам, - перекривился Никита, - а то кирпич на голову упадёт!
- Если только ты его кинешь, - фыркнула я, - спасибо за предупреждение, обязательно передам Диме, а он, если с моей головы падает хотя бы волос, тут же летит в бетон вкатывать виновного.
- Мафиозная подстилка! – выплюнул он.
- Аферист со стажем! – парировала я.
- Смотри, как бы твой муж о походах налево не узнал!
- А ты смотри, как бы твой тесть не узнал, что ты его обкрадываешь! – и я, наконец, нащупала ключи, нажала на кнопку, и, когда джип мигнул фарами, увидела дедушку.
- Деда! – ахнула я, - ты давно здесь? – мне совсем не улыбалось, чтобы он слышал весь разговор.
- Давно, - улыбнулся он, а я закатила глаза.
- Индюшка нещипаная! – рявкнул Никита, нырнув в свой «Мерседес».
- Импотент ощипанный! – не осталась в долгу я, когда он опустил стекло, и, вероятно, от злости, въехал в багажник «Мерседеса» Модеста Львовича. Никита разразился непарламентской руганью, дедушка округлил глаза, а я юркнула в салон джипа.
- Ну-ка, черноглазка, объясни мне кое-что, - задумчивым тоном сказал дедушка, устроившись в джипе, а я виновато улыбнулась.