По радио объявили их рейс. Старухи встали и быстро засеменили на посадку, зажав в руках билеты. Билл проводил их взглядом. Они являли собой ожившее прошлое — живые осколки старого Китая с его варварским обычаем заковывать ноги девочек в особые колодки, мешающие росту. Извращенное представление о красоте, которое по всем западным меркам было не чем иным, как издевательством. Но старухи явно не считали себя калеками. Они привыкли к таким ногам; они десятки лет ходили на таких ногах. У этих старух были иные понятия о норме.
Раньше Биллу казалось, что он просто не выживет, если потеряет Цзинь-Цзинь. Но он и здесь ошибался. С этим можно справиться. Конечно, будет больно, но постепенно он привыкнет жить без нее. И она тоже привыкнет.
Старухи почти скрылись в воротах зала отправления.
Наверное, можно привыкнуть ко всему. Или почти ко всему.
В самолете на Гуйлинь он был единственным пассажиром.
Стюардесса сидела рядом с ним. Когда самолет начал снижаться, она вцепилась Биллу в руку. Колеса шасси ударились о взлетную полосу, затем самолет подпрыгнул и снова опустился на бетон, попав в плотную водяную стену. Билл слышал, как вода заливает шасси, норовя утащить самолет в сторону, развернуть поперек полосы или даже опрокинуть. Но летчик включил усиленное торможение. Душераздирающий скрежет, и стена брызг стала опадать. Пока самолет подруливал к аэровокзалу, стюардессу вытошнило в бумажный пакет. Билл приник к иллюминатору. За окном — сплошная пелена тропического ливня. Уже который день подряд здесь шли дожди, и никто не знал, наступит ли им конец.
В зале ожидания царили толкотня и давка. Похоже, все население Гуйлиня торопилось покинуть город. Полицейские в зеленой униформе пытались хоть как-то регулировать этот хаос. Билл начал пробираться к выходу, ежесекундно рискуя быть сбитым с ног и раздавленным.
Столы фирм, предлагавших автомобили напрокат, опустели. Билл вышел наружу и направился к стоянке такси. Там не было ни одной машины. Он ждал, слушая ветер и не зная, что делать дальше. Ветер завывал жалобно и предостерегающе. Через несколько минут к стоянке подкатила старенькая «сантана». Еще одна семья, торопящаяся покинуть Гуйлинь. Когда они вытащили многочисленные чемоданы и расплатились с таксистом, Билл просунул голову в окошко.
— Мне надо в Яншуо, — сказал он водителю. — В деревню… она вблизи Яншуо.
Билл только сейчас сообразил, что не знает названия деревни, где жил отец Цзинь-Цзинь. Но он запомнил дорогу и сможет подсказать водителю, куда ехать.
— Нельзя в Яншуо, — на ломаном английском ответил таксист. — Дороги в Яншуо закрыты.
Билл достал бумажник, вытащил оттуда всю наличность и сунул в ладонь водителя, согнув ему пальцы. Водитель смотрел на смятые купюры, скаля желтые кривые зубы. У него было тяжелое, смрадное дыхание.
— Дороги закрыты, — извиняющимся тоном повторил таксист, однако деньги не возвратил.
— Тогда как можно ближе к Яншуо, — попросил Билл, забираясь в машину.
Водитель что-то бормотал себе под нос. По ветровому стеклу хлестал косой дождь. Даже не косой, а почти боковой.
Боковые струи. Билл никогда еще не видел боковых струй. Откуда же тогда дует ветер, заставляя дождь ложиться почти горизонтально?
Такси тронулось. Навстречу двигалась вереница машин. Рядом шли пешеходы. Все они направлялись в аэропорт. Повсюду валялись чемоданы, брошенные их владельцами или сорванные с багажных стоек на автомобильных крышах, обломки деревьев и обрывки рекламных плакатов. Деревья, щиты и растяжки с рекламами обычно становятся первыми жертвами тайфуна.
Билл смотрел из окна «сантаны» на совершенно незнакомый ему Гуйлинь. Наверное, это и есть настоящий Гуйлинь; а тот, где они тогда гуляли с Цзинь-Цзинь, был просто их мечтой.
Вершины известняковых гор скрывались в тумане. Река, вырвавшаяся из берегов, до неузнаваемости изменила весь окрестный ландшафт. Прямоугольники рисовых полей превратились в озера. Казалось, они всегда были озерами. Там, где некогда рыбачил старик с бакланом, стояла громадная баржа, груженная песком. И вдруг, как от удара невидимой молнии, баржа раскололась пополам.
Билл вгляделся, думая увидеть матросов, торопящихся покинуть тонущее судно. Но на барже никого не было. Обе половины быстро опускались под воду. Вскоре уже ничего не напоминало ни о барже, ни о песке. Билл даже протер глаза: не привиделось ли ему это?
Полицейских здесь не было. Дорога контролировалась солдатами Народно-освободительной армии. Несколько солдат вылавливали что-то из реки. Издали это казалось мешком. Но когда они вытянули из воды свой груз и отнесли к обочине, уложив на брезент, Билл понял, что это вовсе не мешок, а труп их погибшего товарища.