— И ты говоришь об этом только сейчас? — брат редко кричит. Нет, он умеет бить и унижать словами иначе. Вот и сейчас — простой вроде бы вопрос, но интонация!
— Так вышло, — с трудом выдавливаю, уже представляя взгляд Алексея.
— Что ж, тогда поговорим при встрече, — жестко произносит он.
— Но я не смогу вырваться, — пытаюсь возразить. — График очень…
— А тебе и не придётся, Злата. Я как раз звоню, чтобы сообщить, что скоро буду в вашем городе по делам.
— Я поняла, — мямлю в ответ, уже мысленно содрогаясь от того, как начнёт меня отчитывать брат. — Тогда пока?
— До встречи. Надеюсь, живешь все там же.
— Ага.
— Хорошо.
Лёша всегда был скуп на эмоции. После смерти родителей он взял надо мной опеку, однако ближе это нас не сделало. Но какие бы ни были между нами отношения, я все равно люблю его.
Утром, прокрутив разговор с братом в памяти, решаю, что у меня есть пара дней, чтобы подготовиться к непростому разговору, и расслабляюсь. Но совершенно зря.
После вечерней репетиции я выхожу с опаской, поглядываю на улицу через стеклянные двери, боясь, что Феликс снова приедет. Алиса, заметив мои странные действия, притормаживает, и в итоге мы с ней и Олесей, еще одной нашей коллегой, выходим вместе.
Вот только стоит нам пройти всего несколько шагов, как я торможу — вижу Лешу, который стоит буквально так же, как недавно ждал меня Багров.
Алиса с подружкой тут же преображаются. Еще пару минут назад обе ныли, что Верховцев озверел и загонял совсем, как тут же обе расправляют плечи и походкой от бедра чешут к моему брату. А я-то уже вижу выражение его лица и понимаю — серьезный разговор состоится намного раньше, чем мне бы хотелось.
Обреченно плетусь за ними. Обе, кстати, успевают уже едва ли не телефоны свои всучить. Наверное, мне бы гордиться — ведь Леша и правда видный мужчина. Высокий, накачанный и холостой. А еще с определенным уровнем достатка. Неудивительно, что девчонки быстро просекли расклад и решили попытать счастья. Хотя, как по мне, глупо это — бросаться на статус мужчины.
— Привет, — говорю, и Алиса с Олесей тут же замолкают, подозрительно уставившись на меня.
— Вы знакомы? — Все-таки Алиса порою очень прямолинейна. Даже странно, как она сдружилась с Ярцевой.
— Знакомы, — киваю, и тут во мне будто чертик просыпается. Или демоненок какой-то, не иначе. Потому что вместо того, чтобы объяснить, кто мы друг другу, широко улыбаюсь и нагло хватаю брата за руку, а затем еще и, с трудом дотянувшись, чмокаю в щеку. — Привет, Лешик.
Девчонки ошарашенно смотрят на нас. Брат, надо сказать, реагирует весьма сдержанно. А точнее, никак.
— Садись, — кивает он на машину. — Еще в ресторан успеем.
Мило улыбаюсь столь дружелюбным коллегам и, помахав на прощание, забираюсь в машину брата.
— Ну, и что это за представление? — равнодушно уточняет он, когда мы покидаем парковку.
— А чего они тебя там слюной заливали? — недовольно ворчу.
Леша многозначительно хмыкает.
— Злата, моя личная жизнь тебя не касается. В следующий раз я молчать не стану.
— Знаешь что? — раздражаюсь в ответ. — Тогда и моя тебя не касается.
Вижу, как брат бесится. Крепче сжимает руль, но смотрит на дорогу.
— Ты поэтому забыла сказать, что свадьба сорвалась? Сколько раз мы общались, и ты ни словом не обмолвилась?!
Вроде бы упрек справедливый. Да и я сама знаю, что накосячила. Но его слова до этого…
— Не хочу я в ресторан. Отвези меня домой, раз уж приехал.
— Надеюсь, хоть адрес тот же? Или я и это пропустил?
— Тот же, — сухо отвечаю и отворачиваюсь к окну.
Леша и правда разворачивается и едет в сторону моего дома. А у меня мелькает странная мысль, что нашему неприятному разговору я бы предпочла еще один раунд противостояния с Феликсом. И тут же сама пугаюсь. Этого еще не хватало!
Всю дорогу мы оба молчим. Напряжение между нами не добавляет настроения. А после непростой репетиции очень хочется просто отдохнуть. Но увы.
В квартире Леша придирчиво осматривается, будто проверку делает. Я же молчу, махнув рукой. Ему сейчас бесполезно доказывать, что я вообще-то взрослая и сама могу решать, что и как делать.
— Из еды есть только то, что ты вряд ли будешь. Вареная курица и салат, — говорю, чтобы хоть как-то развеять тягостную атмосферу.
— Давай, — вздыхает брат. — Так почему?
Мне без пояснений ясно, о чем он. Стараюсь занять чем-то руки, потому что все еще остро реагирую. Не на Пашу, а на сам факт. Теперь, вспоминая мой демарш в свадебном платье, становится не по себе. Позор-то какой. В тот момент я об этом не думала — было слишком больно. Но теперь вспоминать неприятно.