«Детка, здесь лучше открыть бордель или бар» звучит голос одной из девчонок, с которыми я общалась после школы. Роксана тогда уже уехала, а с Ликой мы поддерживали связь, встречаясь пару раз в неделю. Но со времнем встречи становились всё реже, а потом я узнала, что она связалась с парнем, который принимал и распространял наркотики. Начала приторговывать вместе с ним, забеременела от кого-то. Он узнал, избил её и в отместку накачал наркотиками и привёл к своим дружкам, чтобы те творили с ней всё, что придёт в голову.
Последнее, что я слышала — что она сидит за кражи, употребление и проституцию.
Поморщившись от нахлынувших воспоминаний, подхожу к одной из книжных полок, разглядывая разные обложки. Провожу кончикам пальцев по корешкам, пристально рассматриваю.
Вижу название книги, которую читала в школьные годы. Габриэль Гарсия Маркес «Сто лет одиночества».
Открываю и на первой странице вижу надпись:
«Дорогой Марк. Помни о том, что каждое сердце жаждет любви. Будь настолько великодушным, чтобы любить другого и позволить любить себя в ответ. Твоя мама».
На глаза непроизвольно навернулись слёзы.
В ту ночь, когда мы играли в правду или действие, история Марка тронула меня до глубины души. Но то, как он быстро выставил барьер между нами, оттолкнуло меня от сопереживания. Отвлекло от его сути. От ужаса той истории, с которой пришлось столкнуться совсем юному парню.
Мне стало очень интересно узнать его маму. Женщину, которая была так мудра, чтобы написать эти глубокие и тёплые слова. Женщину, которая верила в своего сына. И которая так несправедливо и жестоко ушла из жизни.
Смахнув солёную слезинку с щеки, я села в кресло и начала читать. Не знаю сколько прошло времени, но когда я услышала шум в доме, то подскочила от неожиданности и страха.
Сорвавшись с места, я оставила открытую книгу на кресле и едва не побежала из библиотеки в коридор. Но резко остановилась, решив, что это может быть и не Марк. В свете последних событий может произойти что угодно.
Аккуратно выглядываю из-за приоткрытой двери, но ничего не вижу. До меня доносятся лишь звуки, шорохи и стук.
Медленно иду по коридору и выхожу к двери. Но от увиденной картины лишаюсь дара речи, испустив лишь лёгкий вскрик и закрыв рот руками.
Передо мной стоял Марк, весь в крови, прижимающийся спиной к стене. Не думая ни о чём подбегаю к нему, оглядывая одежду, всю измазанную в красных пятнах, где-то уже ставших коричневатыми.
— Марк, что ты…это…
Не нахожу слов, хаотично оглядывая его.
— Не моя, — выдаёт он, но я слышу, что говорить ему больно.
Открывая глаза, мужчина тяжело вздыхает и морщится от боли, но слабо улыбается, глядя на меня.
— Я скучал.
— Твою мать, Марк! Какого хрена произошло? Чья это кровь? Ты ранен? Объясни какого чёрта всё это значит?
Внутри меня бушует настоящий ураган. От страха за Марка, до непонимания того что было после того как он уехал. Столько вопросов, ответы на которые я могу никогда не получить. Потому что Марк не любит давать ответы и погружать меня в свои дела. Это просто сводило с ума. Хотелось одновременно придушить мужчину и как-то помочь ему.
Марк отталкивается от стены и проходит мимо меня, не отвечая ни на один мой вопрос. Я иду за ним, продолжая разглядывать его на предмет ранений и повреждений. Но одежда выглядит целой, хоть и пропитана кровью.
— Не игнорируй меня! — кричу в спину мужчине, чувствуя, что начинаю терять контроль.
Так нельзя. Нельзя бросать меня здесь в неведении. Нельзя забирать телефон. Нельзя, чёрт возьми, заявляться в крови и молчать.
— Марк! — обгоняю его и упираюсь руками в плечи мужчины, толчком пытаясь остановить.
Он морщится, и я убираю руки, прижимая их к себе.
— Прости.
— Порядок, малышка, не переживай, — без сил выдавливает из себя Марк, — Я знаю, что напугал тебя. Всё объясню, но позже. Дай мне смыть эту дрянь, — мягко отстраняет меня и идёт в свою спальню, немного пошатываясь.
Закусив губу, слежу за ним, не зная что делать. Пойти за ним или оставить одного?
Но почему-то мне показалось, что он намного слабее, чем хочет казаться. Вероятно он не спал всю ночь и…чёрт знает чем занимался. Но судя по его виду — ночка была напряжённой. Решив что я узнаю всё и не позволю упустить ни единой детали, я оставляю мужчину одного, но хожу по спальне от стены к стене, чтобы быть рядом если услышу что-то подозрительное.
Мне казалось, что Марк валится с ног и от мысли, что с ним может что — то произойти в ванной, становилось не по себе.
Я то и дело прислушиваюсь к звукам воды и не могу успокоить нервы. Ожидание сводит с ума и заставляет воображение рисовать самые ужасные картинки, какие только возможно. Не в силах больше контролировать себя, я иду к ванной комнате, осуждающе качая головой.