Мне было больно слышать эту историю. И внутри разгоралось сочувствие парню, который в один день лишился обоих родителей. Я понимала его. Конечно, у меня было не так страшно, как у него, но, пожалуй, не менее больно.
— Мне жаль, — говорю тихо, боясь сейчас громким голосом нарушить сложившуюся атмосферу.
— Правда? Это ещё не самое интересное, — ответил Марк и сделал глоток виски, будто ища там уверенности, — Спустя какое-то время в дом пришёл тот, кто выиграл у отца всё. В том числе мою мать. Застал произошедшую ранее картину и всё понял. Мне было семнадцать и мера наказания за убийство была бы чуть ниже, но всё равно сломала бы жизнь. Мы оба это понимали. И тогда он предложил сделку. Само собой это был не тот человек, который просто простил бы долги отца. Он решил забрать их через меня. Я должен был делать разную работу, которую он мне поручит, а ценой была моя свобода и покрывание долга, который навис над отцом.
— У тебя не было выбора, — говорю я и чувствую, что разговор становится всё более интимным и близким.
— Был, Алана, и я его сделал. Не ищи мне оправдание, его нет, — хищная ухмылка разрезала лицо мужчины и он резко прервал моё сочувствующее состояние своей надменностью и жёсткостью, — Когда долг был выплачен, я мог уйти. Но решил остаться. За время пока я работал на того человека я оброс связями и возможностями, которые помогли мне выбраться из дерьмового положения. И мне это понравилось. Правда, врагов набралось тоже немало. Но я выбрал свой путь сам, это не было случайностью или принуждением. Поэтому не строй на мой счёт иллюзий. Я просто хочу чтобы ты знала правду. Ну и видеть твоё растерянное личико то ещё удовольствие, — Марк каким я его знала снова вернулся.
И его провокация сейчас выглядит для меня как удар по лицу. Только что мужчина открыл передо мной душу, рассказал о самом сокровенном, после чего отстранился и надел маску жёсткого самца. Никогда его не пойму.
— Я не просила тебя откровенничать, Марк, — холодно отрезаю, пытаясь заработать хоть какие-то очки и не показать, что я расстроена его резкой переменой.
— Твоя очередь, девочка. Правда или действие? — мужчина игнорирует мой ответ и берёт ситуацию в свои руки.
Кажется ему всё же стало некомфортно и от этого маска подонка снова налетела на его лицо. Слишком много уязвимости для одного вечера. да, Марк?
Играть мне перехотелось. Но пасовать сейчас будет неправильно. И мужчина явно подловит меня на том. что как только очередь дошла до меня, я слилась. Но что выбрать? Если правду, то зная манеры и уловки Марка, он задаст такой вопрос, ответом на который я могу загнать себя в ловушку. А о действии, которое он может предложить из своей озабоченной головы и думать не хочу.
Правда лучше. По крайней мере я могу чего-то недоговорить или вовсе не озвучить.
— Правда, — с вызовом смотрю на мужчину, в тайне надеясь, что он не полезет в личное слишком глубоко
— Ты сейчас одна?
— Сейчас? Нет. Я с тобой. В твоей квартире. Виски совсем вскружил тебе голову?
— Быстро учишься, — парирует Марк, — Иногда и правда следует задавать вопрос более точно. Ты в отношениях? Спишь с кем-то?
Серьёзно? Не моя любимая поза? Не какая моя самая грязная фантазия? Не что произошло в моей семье, что моя младшая сестра решила исчезнуть?
В этот момент я задумалась о том, что совершенно не понимаю этого человека. Как только мне начинает казаться, что я что-то начинаю видеть, он делает то, что меня в этом разубеждает раз и навсегда.
Первый импульс был ответить какой-нибудь колкостью, сказать, что моя личная жизнь его не касается, но тогда нужно будет выпить. А я решила быть с этим осторожной. Плюс на его прошлое откровение просто сказать, что у меня сейчас нет парня, не особо большая цена.
— Нет.
— А тот парень, с которым ты ворковала за барной стойкой на днях? Кто он тебе?
— Это уже второй вопрос, Марк, — почему я чувствую себя растерянной? Я не должна перед ним оправдываться с кем провожу время и кто мне приходится другом, а кто нет.
Мужчина снова откидывается на спинку дивана, опираясь на неё согнутым локтем. Своей позой и вызывающим выражением лица он словно показывает что уступает, но также демонстрирует и то, что всё равно не отступит и получить желаемую информацию.
— Правда или действие?
— Спрашивай, Алана, — так приторно и мягко, что даже страшно становится от такой его напускной покладистости.
— Чем ты занимаешься помимо клуба? О каких интересах ты говорил?