Всё ещё предпринимая попытки оказать сопротивление, я держу губы сомкнутыми, не давая ему зайти далеко. Физически он намного сильнее, но это вовсе не означает, что легко сможет меня подчинить. Не с той связался.
Но напор Марка не мог не оказать на меня влияния. То, как властно мужчина завладел моим ртом, вызвало внизу живота жаркую волну томления, а с губ сорвался лёгкий стон от неожиданных ощущений.
Услышав его, мужчина, крепко сжимающий мои запястья, издал глухое рычание прямо в мои губы и рукой, что держала мои волосы, надавил на челюсть, принуждая открыть рот. В это же мгновение его горячий язык прорвался сквозь пространство влажных губ и нашёл мой, грубо завладев им полностью.
От его напора я стала задыхаться и сама не заметила, как он отпустил мои запястья и я уже упираюсь в его крепкую, просто каменную грудь, пытаясь удержать равновесие.
Одна рука Марка вновь зарылась в мои волосы, а вторая властно блуждала по спине и ягодицам, обтянутым его спортивными штанами, пока языком он требовательно всё грубее и грубее врывался в мой рот.
Внутри меня всё больше разгоралось пламя, которое я пыталась потушить. Но к своему стыду я понимала, что не получается ровным счётом ничего. Этот властный и сильный мужчина возбуждал меня и взывал к самым потаённым и тёмным уголкам моей души, играя с ними в незнакомую для меня игру. Незнакомую, но безумно волнующую.
И нечто похожее, вероятно, происходило внутри Марка. Потому что его возбуждение чувствовалось во всём. То, как он касался моего тела, как жадно впивался в меня своими поцелуем, твёрдый набухший бугор под ширинкой, который так ярко чувствовался через мягкую ткань брюк, которые, будь я проклята, я надела даже без белья. Всё свидетельствовало о том, что он на грани. И я тоже.
— Ещё секунда, Алана, — прорычал Марк, закусывая мою нижнюю губу, распухшую от его жарких поцелуев, — И я сниму с тебя все эти шмотки, раздвину ноги и ворвусь, не смазывая, — голос, хриплый от желания, эхом звучит в моей голове и я теряю связь с реальностью.
Боже, что же со мной происходит. Здравый смысл и самоконтроль бросили меня едва почувствовали что ситуация накаляется, оставив разбираться с этим человеком, который привык получать всё что хочет. И сейчас он хочет меня.
Но то, как реагирует моё тело пугает меня намного больше, чем всё, что делает или может сделать Марк. Казалось, что в его руках я просто плавлюсь, как шоколадка на солнце, лишаясь воли и всякого самообладания.
— Нет, — едва слышно выдавливаю из себя, но до конца даже не понимаю, получилось ли придать ответу какой-то звук или я проговорила это у себя в голове.
Но через мгновение Марк замирает, а значит он услышал. И прекратил. Остановился, услышав моё несогласие. И я даже не знаю, что больше повергло меня в шок: то, что он принял мой отказ или то, как пусто и одиноко мне стало от того, что он прекратил свои настойчивые ласки.
Глядя в его затуманенные желанием и страстью глаза я пытаюсь найти там что-то…сама не знаю что. Какие-то ответы. Что-то, что скажет мне, что всё в порядке и то, что сейчас произошло — ничего не значит и можно об этом забыть.
И что он также не понял, что это было, как и я. Но судя по его лицу и напряжённым скулам, я делаю вывод, что он понял всё. И даже то, что пока ещё не смогла объяснить себе я.
С глубоким вдохом Марк втягивает воздух и закрывает глаза, стараясь успокоиться. Но я всё ещё чувствую его возбуждение своим телом, потому что до сих пор сижу на нём с раздвинутыми ногами. Когда я это замечаю, то пытаюсь слезть, отстраниться, сбросить это наваждение, на что Марк крепко обхватывает руками мои бёдра и, не открывая глаз, резко произносит:
— Не смей двигаться.
Так мы и сидим какое-то время, пока за окном продолжает разворачиваться настоящий апокалипсис в виде очень мощной грозы. Дождь лупит по стёклам так, что кажется может пробить стекло в любую секунду, а раскаты грома каждый раз отзываются внутри оглушительным рёвом.
Я стараюсь не смотреть на Марка, то и дело отводя глаза в сторону. Но он не двигается. Лишь его руки продолжают крепко сжимать мои бёдра, пока мужчина пытается прийти в себя и вернуть контроль.
— Ты не представляешь, — произносит он с ухмылкой, которая больше похожа не на ядовитую, как обычно, а будто выражающую всё непонимание, которое есть в Марке, — Что творишь со мной, Алана.
Я не отвечаю. Не знаю что ответить. Кажется, что если я никак не прокомментирую произошедшее, то оно будто потеряет свою важность.
Марк открывает глаза и смотрит на меня, я это чувствую. Но продолжаю искать что-то интересное в комнате.