Но на нашей семье это не отразилось. По крайней мере, мне так казалось. Как я узнала позже — это было не так.
Папа старался выстраивать бизнес чтобы содержать семью, мама полностью занималась нами, а когда мы выросли — стала для папы второй рукой в отельном бизнесе. И, признаться честно, всё это получалось у них блестяще.
Пока мы не узнали о папиных проблемах. Точнее в сути самих проблем разобраться мы не успели. Просто в один момент он отправил меня и Хлою в Лондон, чтобы мы отдохнули и сблизились, а через неделю нашего нахождения там раздался звонок, который я до сих пор иногда слышу в голове перед тем как уснуть.
— Алана Пирс?
— Да, это я, а кто это?
— Сожалею, ваши родители погибли в автокатастрофе. Вы нужны для опознания тел и других формальностей. Вы сможете приехать в ближайшее время?
Формальностей. Формальностей, чёрт возьми. Главная формальность, которая была для меня важна — какого хрена он ничего мне не сказал? Да, он отец, а я дочь, но я уже не ребёнок. И я должна была знать, что что-то не так. Что им грозит опасность. Нам всем грозит! Потому что авария была подстроена. Но это я узнала потом.
Вместо того чтобы быть рядом и решать проблему семьи, мы гуляли по городу и дурачились с сестрой. Никогда себе не прощу того, что я ничего не заметила и не заподозрила.
— Хлоя, я дома, голодная и злая, — кричу с порога, скидывая туфли.
Собираю чувства в кулак, часто моргаю, чтобы смахнуть навернувшиеся на глаза слёзы и прохожу по коридору в кухню. После отвратительного дня хочется выпить и смыть с себя сальные замечания, которые клиент посчитал соблазнительными подкатами, под горячим душем.
«Я знаю, что вы сейчас в непростом положении, Алана, но положение, которое вы можете занять со мной вам может понравиться. Я могу о вас позаботиться». Кретин. Непростое положение у извилин твоей голове. Две прямые и те крест-накрест.
Достаю бутылку вина, наливаю треть бокала и иду наверх, в ванную, прокручивая в голове его предложение. Нет, не трахаться с ним от отчаяния. Чтобы до такого опуститься мне нужно упасть на самое дно и ещё чуть ниже. Проблема в том, что он один из старых постояльцев одного из отелей, который снимает люксовый номер на определённых договорённостях, которые он заключал с отцом.
На пять месяцев в году номер принадлежит ему и никто о его присутствии не распространяется, а он в свою очередь помогал родителям с проверками и налогами. Не то чтобы они обходили их стороной, но некоторые формальности и бюрократические тягомотные моменты он мог утрясти быстрее.
— Конченый придурок, — фыркнула я, злясь на то, что пока я сама разберусь со всеми делами и соберу новый штат сотрудников, придётся его потерпеть какое-то время.
Заходя в ванную, я открыла воду погорячее, решив набрать ванну и дать себе пятнадцать минут перерыва перед тем, как приступить к очередной войне. Последнее время Хлоя сама не своя. Гибель родителей повлияла на неё иначе. Если я полностью углубилась в дела, то ей словно сорвало крышу.
Она стала вечно где-то пропадать, приходить поздно, часто бывает встревоженной и резкой. Мы и раньше-то отличались друг от друга настолько, что в детстве был уверены в том, что кто-то из нас приёмная дочь. «Не могло в одной семье родиться ангела и дьявола» как-то пошутила одна из сотрудниц отеля, приближённая к родителям.
Она была с ними практически с самого начала пути и видела то, как мы росли. Можно сказать стала членом семьи. И сейчас я бы не справилась без неё, это точно. Именно Элина помогает мне глубже понять все процессы и не налажать. Как только со всем окончательно разберусь — отправлю её в отпуск на какой-нибудь шикарный курорт в благодарность за вложенные силы.
— Хлоя, ты где? — пока ванна наполнялась водой, я пошла на поиск сестры. Как-то подозрительно тихо было на втором этаже, где была её комната. Обычно за закрытой дверью (а открытой она её почти никогда не держала) слышна музыка или её болтовня, а тут ничего, — Хлопс?
Хлопс её нелюбимая форма имени, которую я с детства использовала тогда, когда хотела её вывести на эмоции. Когда она злила меня или наоборот казалась какой-то отстранённой, я бесила её и в этот момент она не могла сдержаться, чтобы не проявить себя. Но в ответ сейчас была тишина. Такая тишина, которая почему-то вызывает тревогу.
С одной стороны она уже взрослая и может делать что хочет. Но после смерти родителей и пары неприятных ситуаций, из которых мне приходилось её доставать, я стала с ней более осторожна. Возможно, где-то даже переборщила с опекой. Я это понимаю, но пока мне сложно. Потерять ещё и Хлою я очень боюсь.