Ничто не дрогнуло в лице женщины.
Жесика тоже наклонилась и попросила:
– Поговорите со мной, пожалуйста, скажите, как вас зовут?
– Называй её – мама, – сказала Анжелина.
– Разве так можно? – изумилась девушка.
– Если она услышит это, она может что-нибудь вспомнить, – объяснила служанка.
– Понятно, – сказала Жесика, хотя понятно ей становилось всё меньше и меньше. Она словно попала под какой-то гипноз. Эта чужая женщина, лежащая неподвижно, обрела над девушкой странную власть. Анжелина словно бы только озвучивала её мысли. И Жесика подчинялась безоговорочно. – Мама. Ты не хочешь поговорить со мной? – сказала Жесика и вдруг поняла, что такое обращение даётся ей очень легко. – Мама, можно я возьму тебя за руку?
Жесика присела на край кровати и взяла в свою ладонь неподвижную руку больной. Рука казалась безжизненной.
– Это давно у неё? – спросила Жесика у Анжелины, не оборачиваясь.
– Да, уже много лет.
– И ты её хорошо знаешь?
– Очень хорошо. Мы росли вместе.
– А что говорят врачи? – Жесика сама не замечала, что тихонько поглаживает руку женщины.
– Врачи говорят, что надежда есть, но небольшая.
– Расскажи мне что-нибудь о ней, я попытаюсь заставить её вспомнить детство.
– Наше детство, – задумалась Анжелина. – Это было так давно… А, вот, вспомнила. У нас в доме был большой подвал – тёмный и мрачный. Но нас всё время тянуло туда. Страх будит в детях любопытство. И вот один раз она пропала. Мы долго искали её, но вдруг услышали страшный крик… Такой ужасный! Спроси её, почему она тогда закричала?
– Ты чего-то испугалась? Да, мама? – снова обернулась к женщине Жесика.
На секунду ей показалось, что брови больной дрогнули, и в глазах появилось напряжение.
– Тогда по её ноге пробежала мышь, – быстро шепнула Анжелина.
– Тебя испугала мышь, мама?! – чуть не закричала Жесика, уловив это движение.
Но лицо женщины снова было непроницаемым. Анжелина и Жесика ждали ещё какое-то время, но больная снова застыла.
– И так каждый раз, – сказала Анжелина устало. – Пойдём, Жесика.
– Мне так не хочется уходить, – сказала вдруг девушка. – Мне почему-то жалко оставлять её.
– За ней здесь хорошо ухаживают. Ну, что ты? Пойдём уже.
Жесика нехотя поднялась, и они вместе с Анжелиной вышли из комнаты.
Когда дверь за ними закрылась, по лицу женщины скатилась слеза.
Первые дни работы были для Фелипе радостными, он знакомился с сотрудниками, изучал множество входов и выходов в здании, оборудовал свой кабинет, даже слегка поинтересовался делами, которые банк ведёт в настоящее время. Всё это время он как-то не замечал, что у него самого работы нет. Но вот первые впечатления улеглись, знакомиться было больше не с кем, и Фелипе заскучал. В день к нему приходил от силы один посетитель, и всё это были люди, представляющие интерес разве что для психиатров. Один, например, предложил банку финансировать доставку льда из Антарктиды. Он, дескать, берётся доставить айсберг в Бразилию, а здесь его нужно будет только подключить к водопроводу, и проблема нехватки воды решена.
Другой, например, предложил затеять кампанию по изменению денег, чтобы на каждой купюре был изображён один игрок сборной страны по футболу. Третий просто угрожал, что если банк не выдаст ему миллион на благотворительность, он покончит с собой прямо у входа.
Сначала Фелипе думал, что ухитрится найти во всём этом мусоре хоть одно жемчужное зерно. Но мусора были уже горы, а жемчуга не видно. Тогда-то Фелипе понял, что его работа носит чисто символический характер. Видно, Рикардо очень уж сильно надавил на управляющего, и тому пришлось должность для Фелипе просто придумать.
Дома тоже не всё было ладно. Беренисе, которая после возвращения мужа перебралась жить к Фелипе, никак не могла найти общего языка с Жоао. А уж этот юнец!… У Фелипе кулаки сжимались, когда он вспоминал о собственном сыне-лоботрясе.
Но больше всего Фелипе волновала Патрисиа, как это ни странно.
Узнав, что Патрисиа собирается ехать на уик-энд к Рикардо на ранчо, Фелипе сказал ей:
– Мне бы не хотелось, чтобы ты ехала.
– А я и сама не знаю, поеду ли, – ответила дочь. – Это будет зависеть от многого.
Патрисиа не любила, когда отец обсуждает их семейные проблемы в присутствии Беренисе. Хотя она относилась к этой женщине прекрасно, Беренисе всё-таки была в доме человеком новым и ещё чужим.
– А как прошёл твой рабочий день? – перевела разговор дочка.