– За весь день я от корки до корки прочёл три газеты. Так что теперь я здорово разбираюсь в политике, – мрачно пошутил Фелипе.
– Почему же ты ничего не делал? – спросила Беренисе.
– Я понял, что мне именно за это и платят деньги, – ответил Фелипе.
– Может быть, рано делать выводы? – сказала Патрисиа.
– Может быть, но пока моя работа очень схожа с обязанностями сиделки в дурдоме.
– А ты думал, что после твоих знаменитых проделок тебя посадят на должность управляющего? – сказал Жоао.
– Ты мастер говорить гадости, – сказала Патрисиа.
– Но не делать их, – ответил Жоао язвительно.
– Послушай, Жоао, – сказал отец, стараясь говорить спокойно. – Я, во всяком случае, имею образование и воспитание и могу вполне сносно работать с людьми. А ты? Что ты будешь делать, когда тебе придётся работать?
– Я никогда в жизни не буду работать, – сказал Жоао.
– Да? До каких же пор ты собираешься сидеть на моей шее? – Фелипе стал выходить из себя. – В этом году, пожалуйста, реши, пойдёшь ли ты на работу или продолжишь учиться. Я не намерен кормить бездельников.
– Я уже сто раз тебе говорил, что собираюсь продолжать учёбу, – сказал Жоао с вызовом.
– Опять пойдёшь на третий курс? В который раз?
– Я сдам экстерном.
– Тогда отнесись к этому серьёзно. И если ты с начала года не начнёшь учиться, я выгоню тебя.
Жоао криво усмехнулся.
– Ты мне не веришь?! Тогда ты меня плохо знаешь! – пригрозил Фелипе.
– Успокойся, Фелипе, – мягко сказала Беренисе. – Не надо с утра раздражаться.
– А ты не вмешивайся в наш разговор! – закричал на неё Жоао. – Ты здесь ещё не хозяйка, ясно?
Фелипе встал с места, схватил сына за ворот и поднял из-за стола.
– Возьми свою тарелку и иди есть на кухню! – сказал он сквозь зубы. – В коридор! В ванную! Куда хочешь, только вон отсюда!
Жоао вырвался, схватил тарелку и пошёл к двери, но обернулся и сказал напоследок:
– Если ты думаешь, что я поверил во всю эту историю со спаренным телефоном, то ты глубоко ошибаешься!
– Каким телефоном?! О чём он говорит?! – продолжал бушевать Фелипе.
– Понятия не имею! – воскликнула Беренисе.
– Имеешь… Прекрасно всё знаешь! И смотри, я приеду в твой квартал и всё узнаю на месте!
Жоао вышел из столовой, с грохотом закрыв за собой дверь.
Я уже не знаю, что мне делать с этим мальчишкой, – сказал Фелипе и опустил голову.
Но на следующий день у Фелипе был ещё более неприятный разговор. На сей раз с Патрисией.
Днём она попросила Беренисе сделать ей маникюр и уложить волосы.
– Куда ты собралась? – спросил отец.
– К Жесике…
– К Рикардо Миранде? – уточнил отец.
– Да, и к нему, – спокойно ответила дочь.
– Ты продолжаешь стоять на своём? – Фелипе хотел решить эту проблему раз и навсегда.
– Папа, извини, я не хочу об этом говорить. – Патрисия виновато улыбнулась.
Фелипе словно стоял перед стеной. Беренисе успокаивающе посмотрела на него, мол, не стоит сейчас обсуждать эту тему. Но Фелипе не мог остановиться.
– Ты уже спала с ним? – спросил он грубо.
– Нет, – ответила Патрисия.
– И ты думаешь, что я в это поверю?
– А зачем мне лгать? – удивилась девушка.
– Хочешь сказать, что ты упорно сопротивляешься, а он…
– Нет, папа, – перебила Патрисиа. – Он сам не хочет.
– Очень странно! Просто чудо из чудес! – Фелипе даже всплеснул руками. – Рикардо не хочет? Что же с ним приключилось?
– Не веришь… Лучше сам попроси его переспать со мной.
– Не смей так говорить со мной, девчонка! – закричал Фелипе.
– Ты сам меня вынуждаешь! Почему ты не веришь мне?
– Патрисиа, девочка, – мягко сказала Беренисе. – Отца надо понять…
– А меня не надо понять?
– Чёрт побери! Но ты же ещё ребёнок, зачем ему понадобилось связываться с тобой? – Фелипе стукнул кулаком по столу.
– Папа, это не он, это я сама с ним связалась, почему ты не веришь? – с отчаянием сказала Патрисиа. – Не он тащит меня в постель, а я его!
– Никогда не поверю в это!
– А я верю Патрисии, – сказала Беренисе. – Ты посмотри, Фелипе, как она похудела!
– Конечно! Сидит дома, никуда не ходит! Тоскует! Дочка, что ты с собой делаешь?!
– Ничего страшного, папа, может быть, я просто влюбилась?
Беренисе закончила укладывать ей волосы. Патрисиа встала, присела к отцу, обняла его и прошептала:
– Прости меня, отец.
Фелипе ничего не мог ответить. Только огромная тяжесть давила и давила на его сердце.
– Беренисе, – сказала Патрисиа. – Я хочу надеть розовую маечку. Как думаешь, пойдёт?
– Ты в том возрасте, Патрисиа, когда тебе пойдёт всё, – улыбнулась женщина.