В этот момент в ресторан вошёл Рикардо.
Потом Андре часто задавал себе вопрос, случайно ли компаньон оказался именно в этом ресторане и именно тогда, когда он с Изадорой обедали там.
Рикардо был с какой-то молодой девушкой. Их он не заметил. И Андре решил, что так лучше. Неприятный осадок от их последней встречи ещё не пропал. Андре совсем не хотелось беседовать с Рикардо. Кроме того, он был с Изадорой.
А вот Изадора Рикардо увидела.
И лицо её вдруг стало землистым, словно она теряла сознание. Она покачнулась и схватилась за стул, чтобы не упасть.
– Что с тобой?! – испугался Андре.
– Со мной? – Изадора посмотрела на жениха невидящими глазами.
– Тебе плохо? Может быть, выйдем на воздух?
– Ты видел его? Опять с какой-то женщиной! – воскликнула Изадора. – Господи! До чего же я ненавижу его!
– Успокойся, дорогая, не думай о нём, – утешал её Андре.
Но Изадора словно и не слышала его. Она впилась глазами в Рикардо и его спутницу, словно гипнотизировала их.
И тут Андре чего-то смутно испугался. Какая-то робкая догадка осенила его. Изадора и Рикардо… Нет, этого не может быть! Он тут же выбросил это из головы.
А Изадора, словно опомнившись, повернулась к Андре и сказала извиняющимся голосом:
– Этот человек выводит меня из равновесия. Прости…
Впрочем, повторим, что тогда Андре не придал этому инциденту особого значения.
На следующий день его вызвал к себе дон Лазаро.
– Вот видишь, настойчивостью многого можно добиться! – сказал старик, пожимая Андре руку.
– Да, дон Лазаро, это был самый счастливый момент в моей жизни. Большое вам спасибо. Вы так много сделали для меня!
– Никакой особой заслуги! – скромно проговорил старик. – Просто Изадоре не хотелось менять привычный стиль жизни. Её надо было только подтолкнуть… Она носит обручальное кольцо? – вдруг переменил тему дон Лазаро.
– Нет, она сняла его.
– Я слышал, у неё были неприятности с Рикардо Мирандой?
– Да. Он пригласил её в кабинет, чтобы обсудить какие-то детали проекта, а потом они поссорились…
– Ему не нравится, что я отдаю ей столько акций! – радостно потёр руки старик. – Отлично, Андре, просто замечательно. Я хочу, чтобы вы разделались с этим мерзавцем.
– Всё время хотел вас спросить, дон Лазаро… Простите моё нескромное любопытство… Но чем вызвана ваша ненависть к Рикардо?
Старик бросил на Андре моментальный испытующий взгляд. Словно на секунду просветил Андре рентгеном.
– Когда-нибудь ты узнаешь об этом, – ответил он.
– А я как раз рассчитывал на сотрудничество … только не пугайтесь… с Рикардо.
– А вот в этом я сомневаюсь. С этим человеком сотрудничество невозможно. Более того, я надеюсь дожить до дня, когда вы с Изадорой раздавите этого негодяя. Только у меня к тебе просьба – ты не влезай с ним в раздоры. Наоборот, ещё больше войди в его доверие, только так мы сможем выкупить у него акции.
– Боюсь, это будет совсем не просто.
– Ничего, со временем он поймёт, что ему бесполезно бороться.
– Возможно, вы и правы. В жизни бывает всё, – задумался Андре. – Если предложить ему хорошую цену…
– Точно! Ты можешь заплатить ему втрое!
Втрое! Вот так.
Для настоящего бизнесмена, каким, без сомнения, является дон Лазаро, нонсенс платить за акции втридорога.
Андре понял, что за этим стремлением уничтожить Рикардо стоят вовсе не деловые соображения.
За что же старик готов заплатить такую высокую цену?
Есть люди, которые словно бы притягивают к себе всякие проблемы, неприятности, беды. Таких принято называть неудачниками. А есть люди, которые берутся добровольно помогать неудачникам. Все заботы этих несчастных они так близко принимают к сердцу, словно это с ними происходят постоянно дурные события.
Фернанде было очень жаль отца. Он был типичным неудачником, но именно поэтому она не могла бросить его на произвол судьбы. И дело-то как раз было не в том, что Аржемиро её отец, а в том, что человек оказался всеми брошен, забыт, никому не нужен.
Она надеялась, что хотя бы первые несколько дней в доме будет мир и покой. Но скандал случился сразу же. Мать уехала к Фелипе, а Аржемиро остался.
Убеждая мать в том, что отец стал другим человеком, Фернанда сама искренне верила в это. В её голове не укладывалось, что, перенеся столько тягот и лишений, понеся суровое наказание, человек останется прежним. Что-то должно было тронуться в его душе, что-то должно было измениться.