Выбрать главу

– Ешь, я сказал! – рявкнул он так, что все три девушки чуть не подскочили на месте. – А то сейчас тебе их силой впихну.

Она принялась безропотно поедать батон с сыром, давясь, глотая слёзы, пока Ремир, сложив руки на груди, взирал на неё сверху вниз с нескрываемым презрением.

– Что… – раздалось за спиной короткое, весёлое, но сразу оборвалось.

– Супрунова! – развернулся к ней Ремир и хищно улыбнулся. – На ловца и зверь! Тебя где носит?

– Я в… – она сглотнула, – в коммерческий я ходила. П-по поводу должностной инструкции.

– А что с должностной? – спокойно, словно играя, поинтересовался он.

– Ну… там кое-какие функции не прописаны, – засеменила она поскорее на своё место, словно пытаясь укрыться от него хотя бы за такой хлипкой преградой. – Я сказала Штейн, чтоб прописала.

– Вот как, – он следом вальяжно прошёл к её столу, небрежно сдвинул папки в сторону, уселся полубоком на столешницу, ещё и к ней наклонился. Она оцепенела. – А по телефону или по электронке то же самое никак нельзя было сделать? Обязательно телесами ходить трясти и бессмысленно тратить рабочее время?

Супрунова не вынесла его взгляд, отвела глаза в сторону. Шея, щёки женщины пошли пунцовыми пятнами.

– Тебе ещё повезло, Супрунова, что вчера в той помойке, что ты мне скинула, я всё-таки выбрал кое-кого. Так что живи пока, и завтра к десяти утра пригласишь ко мне на собеседование вот этих кандидатов. Ясно?

Он сунул ей под нос листок из блокнота с десятком фамилий.

– Да, Ремир Ильдарович, – кивнула Супрунова.

Он плавно соскользнул со стола и направился к двери. По пути холодно бросил той, что с бутербродами:

– Наелась? Отлично. Обе, вместе с Супруновой, остаётесь без обеда. Чтоб впредь не тратили рабочее время на всякую фигню. В другой раз так легко не отделаетесь. Ну и просто запомни для себя, что есть за рабочим столом – это свинство.

***

Возле кабинета его уже поджидал Макс.

­– Рем, я по поводу инвестиционного проекта. Внёс тут кое-какие правки, взгляни.

Ремир невесело кивнул, хотя в голову ничего толком не лезло. Астафьев взглянул повнимательнее:

– Где на этот раз шороху навёл? – усмехнулся он.

– В кадрах.

– Опять не тех кандидатов подогнала?

Ремир промолчал. Макс, проходя следом в его кабинет, заметил:

– Честно говоря, я вообще не понимаю, почему ты Супрунову до сих пор держишь. Тётка ведь явно спивается. У тебя к ней что, особое отношение?

– У меня ко всем особое отношение. Тебе ли не знать?

– Блин, ну её-то ты уже ловил выпившей на работе. А как она себя на корпоративах ведёт? А сколько раз она с бодуна приходила?

– Ну приходила же и не опаздывала. Про корпоративы лучше помолчим. Я там тоже не светские манеры демонстрирую. Ну а пьяная она была в свой день рождения.

– И что? Это как-то оправдывает пьянство на работе? Слесаря ты тогда выгнал сразу, а у него жена родила. Тоже повод веский.

– Этот слесарь, чтоб ты знал, – взвился Ремир, – сидел в своей каптёрке днями напролёт, чаёк попивал и не чесался. А Супрунова, с какого бы похмелья ни была, с документами работает как никто. Захочешь – не придерёшься. За все годы ни одного косяка. Ты, например, в курсе, что она единственная, кто прошёл аудит без единого замечания? И если надо – работает она без выходных и проходных. И приплаты за переработку, заметь, не требует. А твои непьющие технари? Напомнить результаты последней проверки? Сколько там неучтённого оборудования болталось на наших вышках?

– Ладно-ладно, – примирительно сказал Макс, даже улыбнулся, однако было заметно, что последнее замечание сильно его уязвило.

– Да, у меня слабость к тем, кто умеет работать не просто хорошо, а замечательно, – уже спокойно добавил Ремир. – К тем, кто может чем-то удивить. Опять же – тебе ли не знать?

Вообще, хорошо, что они немного поспорили. Он хотя бы отвлёкся от навязчивых мыслей и после смог включиться в проект. Проговорив все спорные моменты, они разошлись почти довольные друг другом. Только вот потом снова накатило. Завтра в десять она придёт сюда. Конечно, ему хотелось её увидеть. В том смысле, что было интересно, какой она стала. Хотя, судя по фото, не очень она и изменилась. Повзрослела только.

А вдруг она его узнает? Это, конечно, сомнительно. Во-первых, тогда, в лагере, он не особо её впечатлил, надо понимать. А во-вторых, он-то как раз изменился практически до неузнаваемости. Был ведь тогда ещё шкет совсем, мелкий, худосочный… Да если и узнает – разве не плевать? Он же не собирается разрабатывать тут многоходовой план мести. Так, просто щёлкнет её по носу разок, собьёт спесь и всё, чтоб знала, что не всё в этом мире решается через постель и отнюдь не всегда в дамках те, кто умеет задом крутить. Поэтому после завтрашнего собеседования он возьмёт троих с испытательным сроком – двух достойных и её, а по истечению оставит только двоих. Вакансии же две. Так что одного, непригодного, придётся выгнать вон. Точнее, одну, непригодную. Так он и поступит. И затем закроет для себя этот вопрос навсегда.