– Рем, давай сюда сядем, – беззаботный голос Максима Астафьева вывел её из медитативного ступора. – Вон тут наши сотрудницы обедают. Приятного аппетита, девушки.
Какой уж тут аппетит! Он вообще сразу пропал. Полина едва смогла проглотить кусочек бифштекса, когда Долматов прошёл мимо, обдав их ароматом терпкой свежести, и сел к Астафьеву, явно недовольный и жутко напряжённый.
Они заняли соседний столик, буквально через проход, и Полина теперь ни на чём не могла сосредоточиться. От него так и исходили флюиды, которые проникали под кожу, разливались щекочущим теплом и вызывали нервную дрожь. Открыто взглянуть в ту сторону она не решалась, но следила за ним периферийным зрением и вслушивалась в их разговор. Точнее, в монолог Астафьева. Долматов отмалчивался и ел, как она успела заметить, нехотя. Можно сказать, и не ел, а лениво ковырялся вилкой.
Анжела тоже сидела так, будто кол проглотила, и привычная её говорливость почему-то иссякла.
– Пойдём? – в конце концов не вытерпела она.
«Ну, надо же – Анжелу присутствие директора тоже нервирует», – с удивлением отметила Полина, но спорить с ней не стала. Всё равно нормально пообедать уже не удастся.
– Уже уходите, девушки? – спросил технический директор, глядя почему-то именно на Полину.
Она зарделась, но одарила его улыбкой. Он приятный, добрый, вежливый, почему бы ему не улыбнуться? Потом бросила нечаянный взгляд на его визави, и улыбки как не бывало. Внутри всё содрогнулось и сжалось в узел. Долматов буквально испепелял ей чёрными глазами. И столько в них полыхало огня и злости, что стало не по себе.
«Теперь-то что не так? – подумала она, полностью обескураженная. – Он так смотрел на меня, как будто… не знаю… ненавидит меня как будто…».
Глава 12
Глава 12
– Хочу уволить Стоянова, – мрачно сообщил Ремир Астафьеву после планёрки.
– Ну так уволь, - пожал плечами Макс. Судьба работников коммерческой службы его волновала мало.
– Причина нужна.
– Когда это тебе была нужна ещё какая-то причина, помимо «хочу»? – усмехнулся Астафьев.
Ремир с укором взглянул на него, спустя минуту ответил:
– Не знаю. У него семья, сын. И он, в принципе, хороший продажник. Вспомни, каких нам клиентов привёл. А сколько бабок я в него вложил, когда в феврале отправил на обучение в бизнес-школу. Но сейчас он сдулся, что ли. Или на лаврах почует. Ты прикинь – рубился в игры на работе? Я аж онемел от шока, когда узнал. Совсем он страх потерял.
– Ну, если только дело в этом, то ничего ужасного. К тому же ты ведь его уже привёл в чувство.
Ремир помолчал, подумал, затем высказал:
– Будет так: уйдут эти випы окончательно – выпну его с треском. Сумеет их оставить – сам останется.
Астафьев задумчиво покивал головой, а потом вдруг выдал:
– Рем, послушай, не хотел тебе до планёрки говорить, чтоб ты там их совсем не убил… В общем, я тут кое-что выяснил у технарей из Ростелекома. Сарма эта уже арендовала у них канал рядом…
– С Авиазаводом?
– Угу. Так что теперь у них точно есть техвозможность и точно они будут участвовать в тендере. Всё упирается только в цену. Но они не могут так уж сильно её занизить – им же ещё аренду платить.
– Мы же не знаем, на каких условиях они его арендуют, - возразил Ремир. – Может, вообще у них там бартер с компанией его отца. Помню, ещё года три назад они для Ростелекома что-то строили…
– Тогда попадос, - скривился Макс. – И тогда, если Касымов прав, надо срочно найти того, кто им сливает клиентов.
Ремир молчал. Как его найти? Ещё и срочно. Пытать, что ли? Он уже дал задание безопасникам пробить вообще всех и каждого, кто у него служит, на предмет соприкосновения с Назаренко. Но пока, отчитался сегодня Анчугин, ни у кого в биографии никаких связей с ним не обнаружено. Ремир, не сдержавшись, рявкнул: «Ищи лучше!».
Потому что по крайней мере, у одной сотрудницы связь с ним точно есть, во всяком случае, была. Но Ремир не мог об этом сказать. Смолчал, а сам уже извёлся весь: она – не она? Моральных скреп у неё, конечно, никаких, и с Назаром она более чем близка. Но её же не было здесь! Это пусть единственный, но самый весомый аргумент в её пользу. Хотя нет, не единственный и, очевидно, не самый весомый. Он почему-то сам не хотел, чтобы она оказалась в этом замешанной. Очень сильно не хотел, что уж может быть для него весомее.