Она поднялась и стала снимать одежду.
— Поверить не могу, что ты настолько помолодел, — выдохнула она. — Почти как тогда, когда мы выпили эликсир юности впервые. Ты выглядишь просто великолепно. — Платье соскользнуло на пол. Хамелеон принадлежала к числу женщин, которые казались красивее с каждым новым взглядом на них.
Если он не сделает что-нибудь прямо сейчас, то потеряет голову. Тело, которому стукнул всего двадцать один год, жаждало вызвать целые батальоны аистов прямо сейчас. Он любил жену и желал её, особенно в таком виде. Но как это возможно?
Она стояла перед ним в одном нижнем белье, не просто сияя красотой, но и источая сексуальную привлекательность. Бинк чувствовал, что может сорваться с тормозов в любой момент. Только истинный возраст — восемьдесят один год жизненного опыта — удерживал его от погружения в вихрь наслаждений.
И мало-помалу ему удалось в этом разобраться. Все люди и существа, когда-либо жившие и получавшие шанс на рождение, находились тут, на Птеро. Включая всех обитателей Ксанфа. Значит, и Хамелеон. Она действительно была его женой.
Она сбросила нижнее бельё. Его глазные яблоки нагрелись; потребовалось как следует проморгаться, чтобы не дать им сгореть.
И в то же время она стала старше. Не то чтобы менее желанной, но старше. Время и география здесь означали одно и то же; люди могли менять возраст по желанию. И тут, в замке Ругна, ей всегда было двадцать семь.
И это даже был не настоящий Птеро, а его отражение во сне. Следовательно, и она принадлежала миру снов. Перед ним ждал образ Хамелеон, не настоящая — с Птеро или из Ксанфа.
Она начала его раздевать. Прикосновения ничем не отличались от реальных: такие же нежные и манящие.
И всё же он чувствовал себя изменником.
— Хамелеон, — произнёс Бинк. — Я должен тебе кое-что сказать.
— Это не может подождать? — поинтересовалась она, стаскивая его рубашку.
— Хамелеон. Я живу в Ксанфе.
— Как и все мы — в наши пустые годы, — отозвалась она. Руки перебрались к застёжке на его штанах.
— Я имею в виду, что не живу на Птеро постоянно. Я просто гость из Ксанфа. Я не тот Бинк, который должен вернуться завтра утром.
— Не понимаю, — сказала она. — Ты не можешь встать, чтобы легче было стянуть штаны?
— Хамелеон, пожалуйста! Мы не можем этим заняться.
Она помедлила.
— Нет? Но это так здорово — особенно, когда мы молодые.
— Хамелеон, я люблю тебя, но я не тот Бинк, который здесь живёт. Неправильно было бы…
Её отвергли. Это всё, что она уразумела. Глаза подёрнулись влажность, заставляя его чувствовать себя очень виноватым.
— Ты не хочешь?
Как же объяснить? Умная Хамелеон поняла бы всё в тот момент, когда заметила бы разницу в возрасте между ними, но эта пребывала в глупой фазе. Миры внутри миров неизбежно оказывались за гранью её понимания.
Он предпринял новую попытку.
— Хамелеон, представь, что перед тобой оборотень под видом Бинка, а не он сам. Тебе всё ещё хотелось бы проделывать это с ним?
Она наморщила лобик, но и это сейчас было ей недоступно. Вместо ответа он получил поцелуй.
Бинк сдался. Ощущение неправильности никуда не делось, но он любил жену и желал настолько, что не мог больше сражаться с собой. Он знал и то, что обвинить её в намеренном искушении ради супружеской измены нельзя — для этого она была слишком невинна, а ещё любила его, желала и ничего не хотела понимать. Рассердится ли она, когда поумнеет? Или будет заинтригована?
Хамелеон вернулась к стягиванию штанов. Больше Бинк не сопротивлялся.
Затем открылась дверь и вошёл мужчина.
— Привет.
— Привет, Бинк, — сказала Хамелеон, не оглядываясь, узнав его по голосу.
Потом — медленно — на неё накатила волна понимания. Она приостановилась. Повернулась посмотреть.
Там стоял тридцатидвухлетний Бинк, её настоящий муж.
— На сей раз мне повезло. Получилось вернуться днём раньше, — сообщил он.
— Да, я знаю, — согласилась она. — Мы… — Она снова помедлила. Голова повернулась обратно — к лежавшему в постели Бинку.
— Да, нас двое, — сказал Бинк-21.
— Как видишь, — кивнул Бинк-32.
Лицо Хамелеон поворачивалось то к одному, то к другому.
— Не понимаю.
Теперь Бинк-21 мог снова пуститься в объяснения, зная, что их поймёт хотя бы один из присутствующих.
— Я Бинк из Ксанфа, посещаю Птеро во сне. В действительности меня тут нет. Кроме как мысленно. Поэтому думаю, что должен уступить место в постели настоящему Бинку.
Но теперь запротестовал Бинк-32: — Получается, я — всего лишь твой сон?
— Уверен, что ты так же реален, как и я, — сказал Бинк-21. — Но вижу я тебя во сне. Точно так же, как и я на самом деле здесь не нахожусь. Поскольку Хамелеон — тоже сон, она твоя жена.