Радость, которую я испытала при виде ребёнка, не омрачило и странное поведение сейры Молари. Если Кендан пришёл в свою спальню с ребёнком, значит, у него в планах нет требовать от меня исполнения супружеских обязанностей. А это главное!
– Сколько тебе лет? – поинтересовалась я у девочки.
– Одиннадцать, – отозвалась та и чуть наклонила голову набок, отчего её тёмные кудри покачнулись и заблестели в свете свечей. – А тебе?
– Двадцать пять, – призналась я.
– Так много!
Судя по расширившимся глазам ребёнка, мой ответ поверг её в изумление. Я не успела спросить, почему она так удивилась, потому что вмешался Кендан.
– Амелота больна, – сухо сообщил он.
Плечики девочки дрогнули, голова опустилась.
– Это печально, – огорчилась я.
Наступило напряжённое молчание, во время которого мужчина покосился на меня, будто ждал чего-то, а ребёнок пристально разглядывал свои руки. Я не знала, что сказать. Может, нужно спросить, чем она больна?
– Она не может ходить, – словно прочитав мои мысли, проговорил Кендан.
И снова замолчал, наблюдая за мной. Я растерянно посмотрела на девочку и прикоснулась к своей шее.
– Но… Разве вы не можете исцелить её?
– Увы, – сдержанно ответил он и, помолчав, добавил: – Но вы можете.
Амелота встрепенулась при этих словах и глянула на меня с волнующей надеждой, я же опешила.
– Я?!
Кендан молча развернулся к двери и, открыв её, позвал:
– Мол!
Но в спальню вошла Элеви. Неуклюже присев, она внесла поднос, на котором блестел наполненный водой кувшин и белели аккуратно сложенные полотенца.
– Сейре Молари пришлось отлучиться по важному делу, – сообщила служанка. – Я отвезу Амелоту в детскую вместо неё, соэр.
– Хорошо.
Женщина приблизилась к небольшому резному столику и поставила на него свою ношу.
– Это для вас, сейра Стуся. Чтобы…
– Мою жену зовут сейра Стенси Драко, Элеви, – холодно перебил её Кендан. – Запомни это.
– Простите, соэр, – сжалась женщина и торопливо подошла к коляске. – Доброй ночи.
Когда она вывезла девочку и за ними закрылась дверь, я вопросительно оглянулась на мужчину.
– Как я могу исцелить вашу дочь? Чем она больна? Почему не может ходить?
– Неизвестно, – вздохнул он и, расстегнув пуговицы, скинул камзол прямо на пол.
Оставшись в рубашке и брюках, прошёл к изящному комоду на изогнутых ножках и взял сверкающий в свете свечей графин. Плеснув из него янтарной жидкости в пузатый бокал, уселся на кровати. Отхлебнул и прищурился, будто чего-то ждал от меня.
В тёмных глазах мужчины заворачивалось пламя, в уголках губ залегли жёсткие складки. Голос прозвучал глухо и чуть подрагивал, словно каждое слово причиняло Кендану нестерпимую боль:
– Неизвестная болезнь унесла жизнь её матери. Слабость, которая не проходила, вылилась в полное обездвиживание. Моя жена угасла, как пламя свечи. Я ничего не смог поделать. А потом это началось с Амелотой.
Он залпом опустошил бокал и швырнул его в угол. Я вздрогнула от звона бьющегося стекла и испуганно отступила. Но сердце моё сжалось при виде искреннего горя сильного мужчины, который не смог спасти любимого человека и сейчас вынужден наблюдать, как то же происходит с единственным родным существом.
– А что говорят врачи? – Я осеклась и помотала головой. Поправилась: – То есть… Вы обращались к лекарям? Девочка проходила какие-то курсы лечения? Принимала лекарства?
Он придавил меня тяжестью взгляда, и я поняла без слов, что Кендан сделал всё, что было в его силах. Возможно, даже больше этого. Поэтому и сообщил, что болезнь, которая забрала жизнь его супруги, – неизвестная.
– Я очень вам сочувствую, – поспешила заверить мужчину. – Но почему вы думаете, что я сумею вылечить девочку?
– Предсказание, – коротко ответил он.
Я нахмурилась.
– Простите… Что?
Он рывком поднялся и приблизился ко мне так стремительно, что я отшатнулась и врезалась спиной в стену. Кендан опёрся на неё одной рукой, пальцами другой обхватил мой подбородок и, нависая надо мной, чётко произнёс:
– Возрождение дракона! Ты произнесла это.
Дрожа, я смотрела мужчине в глаза.
– Н-не понимаю… При чём тут моя скульптура?
Мужчина отпустил мой подбородок, скользнув кончиками пальцев по моей шее, приподнял кулон и взвесил его на ладони. Добавил:
– Мне тебя предсказали. Исцелишь мою дочь – и я отпущу тебя.
Резко отстранившись, он оставил меня хватать ртом воздух, а сам принялся раздеваться.
– Поздно уже. Ложись!