Взмахом руки указываю в сторону улицы, наблюдая, как лицо собеседника становится пунцово-красным. Парень рвано дышит и поднимает вверх правую руку, занося её надо мной, словно меч палача. Только вместо того, чтобы зажмуриться и принять свою участь подобно той же Мышкиной, я делаю пару шагов в сторону, а рука мажора парит в воздухе и впечатывается в стену, возле которой я притормозила.
– Гадина! – парень шипит от боли и на этот раз реагирует быстрее. Хватает меня за шкирку, словно котёнка, и приподнимает над землёй так, что мои ноги болтаются в воздухе. – Ты за это ответишь!
– Пусти, пусти её! – Мышкина впервые подаёт голос, надо сказать, довольно приятный девичий голос. В отличие от пискуньи. Но мне это не особо сейчас помогает.
– Конечно, отвечу, если у тебя смелости хватит! – бросаю мажору, не боясь спровоцировать его на необдуманные действия.
Просто мне, в отличие от него, видно, что из кабинета с табличкой «Директор» выходит грузная высокая брюнетка. Её зовут Наталья Павловна, я познакомилась с ней, когда мы с мамой документы подавали в эту школу. И да, она директор этого «чудесного» образовательного учреждения.
Только в следующую секунду мне становится не по себе, потому что Наталья Павловна проплывает мимо, даже не посмотрев в нашу сторону.
Зато мажор не теряется и под одобрительное улюлюканье пискуньи с размаху швыряет меня на пол.
В полёте я предчувствую, как призёмлюсь сейчас на холодную плитку, набью себе синяки или того хуже, поврежу какую-нибудь часть тела. Но всего этого не происходит, потому что какая-то неведомая сила ловит меня подмышки и уверенно ставит на пол.
– Майкл, Ди! Вы опять за своё? – хрипловатый бас раздаётся за моей спиной, и я медленно оборачиваюсь. Задираю голову повыше, откидываю назад светло-русые пряди волос, которые растрепались после стычки с мажором и теперь загораживают мне обзор, и разглядываю своего спасителя.
Черноглазый высоченный брюнет с широкими плечами и лёгкой щетиной на лице словно позабыл о моём существовании. Сейчас он смотрит на парочку взбалмошных школьников, который виновато опускают взгляд в пол. А потом и вовсе, исчезают из поля зрения.
– Иди, кнопка, – он легонько щёлкает меня большими пальцами по носу, – твои в соседнем здании, вовсю грызут гранит науки и ластики на карандашах.
Он широко улыбается, обходит меня с левой стороны и выходит на улицу.
– Держи, – Мышкина протягивает мой рюкзак, который слетел с плеч, когда мажор пытался познакомить меня с местным напольным покрытием.
– Спасибо, – шепчу, не сводя взгляда с двери, за которой только что исчез мой спаситель. Интересно, это ученик или кто-то из молодых учителей? Для школьника он выглядит слишком взрослым, а для педагога – чересчур юным.
– И тебе спасибо, ты смелая, – брякает Мышкина, вырывая меня из размышлений.
Она машет рукой и, оправдываясь, убегает. Ещё бы, звонок прозвенел минут пять назад, и мне тоже не мешало бы пойти на занятия.
В каком кабинете урок у одиннадцатого класса?
Глава 2
Шустро перебирая короткими ногами, поднимаюсь на второй этаж. Если верить расписанию, которое весит на стене возле учительской, то класс, в который меня определили, занимается сейчас в 14 кабинете. И идёт так урок химии, которую я к счастью, очень люблю. А ещё, знаю на «отлично», поэтому смогу ответить за своё опоздание.
В моей старой школе химичка была – просто жуть. За малейшее опоздание она вызывала к доске и гоняла по всему пройденному материалу. А если кто-то вдруг начинал шептаться или того хуже, смел переговариваться в полный голос, она швыряла в нарушителя фломастером для доски. Поговаривали, что эта привычка у неё осталась с тех времён, когда в классах висели обычные доски, на которых писали мелом. Именно мелом она раньше и кидалась.
Но химик Эрна Владимировна довольно сильный, любого оболтуса может к ЕГЭ подготовить, если возникает необходимость. У неё каждый год кто-нибудь из выпускников сдаёт предмет на сто баллов.
Останавливаюсь возле двери нужного кабинета и уверенно стучу в пластиковое полотно. Надеюсь, мой стук услышат.
Медленно опускаю дверную ручку вниз и заглядываю в кабинет.
– Простите, можно?
Возле доски стоит высокая худая женщина. Она оборачивается на мой голос, и очки, сидящие высоко на носу, слегка спускает на переносицу.
– Скворцова Надежда? – спрашивает учительница тонким голосом.
Радует, что её предупредили о том, что в классе новая ученица. И женщина не задаёт лишних вопросов.