– Не порвёшь, – произношу тихо, но достаточно уверенно. Понимаю, что играю с огнём, но и пойти против своей природы не могу. Я не привыкла испытывать страх перед такими, как этот избалованный мальчишка, и всегда смело смотрю в лицо опасности. – Духу не хватит.
Последнюю фразу выдыхаю с лёгкой улыбкой на губах. Замечаю, что глаза парня начинают растерянно бегать по классу, он смотрит куда угодно, лишь бы не на меня. Его обескураживает моя смелость в сочетании с внешностью человека, абсолютно не способного за себя постоять.
При росте метр и сорок два сантиметра я больше похожу на пятиклашку, чем на ученицу выпускного класса. И только если внимательно присмотреться к моему лицу и фигуре, можно понять, что мне уже не десять лет. Поэтому внутренняя уверенность в себе – это моё единственное оружие, которое я не боюсь применять против таких, как Михаил.
– Ну, и дура! – наконец выплёвывает парень, хватает с парты рюкзак и выскакивает из класса.
Конечно, оскорбления идут в ход, когда заканчиваются аргументы. Я привыкла к такому.
Только сейчас обращаю внимание на Ди, которая молча стояла и наблюдала за жалкими потугами своего дружка. В отличие от нашей предыдущей встречи, она ведёт себя слишком тихо, я бы даже сказала, скромно. Только щёлкает языком презрительно, качает головой и уходит вслед за мажором.
– Вот ты бессмертная, – вздыхает восхищённо Мышкина, когда мы выходим из кабинета химии и спускаемся на первый этаж, в буфет.
– Никто не бессмертен, – отвечаю философски, пытаясь за толпой разглядеть конец очереди.
Мы с Верой берём по стаканчику чёрного чая. Девушка покупает ещё кусок пиццы и пирожок с картошкой, а я предпочитаю перекусить овсянкой.
– Ты серьёзно наешься такой маленькой порцией? – Мышкина морщится, глядя на тарелку с кашей.
– Вер, ну представь, если я поправлюсь, на кого похожа буду при таком росте? – в одной руке держу ложку, а второй подпираю подбородок.
Меня веселит растерянность одноклассницы. Я-то привыкла к своему маленькому росту, поэтому стараюсь относиться спокойно к реакции окружающих людей. А вот новые знакомые обычно неоднозначно реагируют на меня. Кто-то считает неполноценной, а кто-то забавной.
Девушка хлопает длинными ресницами и закрывает обратно рот, который открыла для того, чтобы откусить кусочек от пирожка. Откладывает хлебобулочное изделие в сторону и молча пьёт свой чай. Кажется, она о чём-то важном задумалась, поэтому не проронила больше ни слова, пока я не попыталась заговорить.
– А… вот это Михаил… – не знаю, как начать разговор. Мы едва знакомы, и дружеская беззаботная беседа не клеится вот так вот с ходу.
– Рягузов? Который тебя запугать пытался, ты про него спросить хочешь?
Киваю, допивая остатки чая. Не скажу, что меня одолевает любопытство касательно этих мажоров, просто я хочу хотя бы примерно знать, чего стоит опасаться.
– Мишка сын нашей директрисы, – выпаливает Вера, а мне в один миг становится понятно, почему Наталья Павловна прошла мимо, когда мажор пытался разделаться со мной в холле перед уроками.
– А… Ди?…
– Диана Штерн, подружка их, – в той же беззаботной манере продолжает девушка.
– Их, это кого?
– Рягузова и Чернышевских, – она всё-таки тянет руку за куском пиццы и буквально проглатывает её целиком. Видимо, за разговором забывает про мои намёки и съедает всё, что купила. – Влада ты видела, это он тебя перехватил, когда Рягузов, ну…
– Я поняла, – натянуто улыбаюсь.
– Вот. У Влада есть брат троюродный, по сравнению с ним, Майкл и Ди – просто ангелы.
Вера смахивает крошки с груди, которые насыпались на ткань белоснежной блузки, и вытирает губы салфеткой.
– Извини, конечно, но ты так спокойно говоришь про этих двоих, и это после того, как они тебя унизили? – моё врождённое чувство справедливости не позволяет мне промолчать.
– Ай, – Вера беззаботно машет пухленькой ручкой, – я привыкла. Ты всё? А то у нас общество следующим, училка не терпит опаздунов.
Мышкина резво поднимается из-за стола, перекидывая через плечо длинную тяжёлую косу. У неё красивые волосы – светло-каштановые, прямые и блестящие. Да и на лицо девушка вполне симпатичная, если не брать во внимание лишний вес.
Я следую её примеру и тоже поднимаюсь, не сводя глаз с новой одноклассницы. Это как же нужно было сломать человека, чтобы он так не уважал себя и терпел унижения от каких-то богатеньких выскочек?