Смелость Ибрагима меня покорила. Я только недавно начала понимать, каким жестоким может быть этот мир. Наверное, это и есть взросление.
— Кстати, по поводу контрольной по математике. Я попросил задание у Маруси. Думал, успею его решить и отдать тебе. А Маруся дала мне готовые решения, а сверху написала «Для Зои». Я в итоге просто передал ее записку тебе. А ты подумала, что я достал их нечестным способом. Про меня много всякого говорили последнее время, но ничего плохого я никому не делал. Честное слово.
Маруся сидит перед Ибрагимом. Было ли у вас такое: вы с человеком в прекрасных отношениях, вы могли бы быть лучшими друзьями, но что-то не хватает для этого. Примерно так у нас с Марусей.
— Ты не представляешь, — продолжил Ибрагим, — как я рад вот так сидеть с тобой рядом и болтать. Мы нормально не разговаривали почти год.
— Мой папа говорит так. «Кажется, что год — это очень много, но на самом деле совсем мало. Вчера учился читать, а сегодня выбираешь университет». А можно тебя кое о чем попросить? Помоги нам разобраться с Макаровым.
У меня больше нет надёжных представителей из мира мальчишек, которые могли бы решить такую сложную проблему, как издевательства Макарова.
— Он всё ещё достаёт Нику?
— Все стало ещё хуже, — тяжело вздохнула я.
— Он же влюблен в нее. Неужели нельзя нормально поговорить об этом? — удивился Ибрагим.
— Наверное, он боится, что Ника обидит его чувства, поэтому решил, что лучше он будет обижать её.
— Какой-то у нас слишком романтичный образ Макарова выходит. Мы забыли, какой он на самом деле. Жестокий и наглый. Мне кажется, в чем-то еще причина. Я попробую помочь.
— Спасибо тебе. К сожалению, любовь иногда принимает уродливые формы.
Мы снова вернулись к разным глупостям, но минут через пятнадцать Ибргаим резко поменял тему:
— Зоя, воспоминаниум — это очень плохое место. Все приходят туда за ответами, а находят только мучения. Ты можешь посмотреть какое-нибудь одно приятное воспоминание, но искать в прошлом себя нельзя.
Он знает и пытается меня отговорить продолжить мое расследование. Ибрагим меня не сдаст. Но и я не остановлюсь. Вдруг неожиданно меня в тиски схватила злость.
— А мне кажется, воспоминаниум — очень полезная вещь. Ты знал, что благодаря ему увеличился процент раскрываемости преступлений? Теперь можно не допрашивать подозреваемого, а просто подключить его к воспомининауму и узнать, что он на самом деле делал в день совершения преступления. Аппарат помогает больным с амнезией, пожилым людям с их провалами в памяти. Сколько людей спасают врачи, потому что теперь легко воспроизвести историю болезни. Неужели это все неважно?
— Я разве тебе про его пользу говорю, мы о вреде сейчас. Просто будь осторожна, Зоя. Для нас воспоминаниум опасен.
— Для нас? То есть для детей?
— Для тех, кто ищет правду в прошлом.
— Я все держу под контролем, не волнуйся. У меня только с математикой проблемы, а так-неглупая девочка, — мне захотелось перевести всё в шутку.
Ибрагим улыбнулся:
— Надеюсь.
Я проводила его до метро и направилась к дому. Там меня у порога встретило ворчливое бормотание папы. Он проверял домашние задания.
— Привет! — крикнула я с порога, разделась, умылась и зашла в гостиную, где обнаружила папу, сидящим за столом.
Вокруг были стопки тетрадок и распечатанных докладов. По телевизору, как всегда, показывали новости. Интересно, сколько таких в мире осталось, у кого есть телевизор?
— Ты поздно, — папа строго посмотрел на меня.
Странный он у меня человек. Если я приду домой сразу после школы, он спросит, почему я не провожу время с друзьями. Если прихожу позже обычно, он тоже недоволен.