— Я тебе обязательно всё расскажу, но не сегодня.
— Это неразделённая любовь?
— Папа, нет.
— Проблемы с учебой? Я много на тебя давил?
А вот тут можно озвучить немного правды, раз он так настаивает.
— Дело не в этом. Но должна признаться. Проваливаю одну контрольную по математике за другой.
— Назло?
— Нет, конечно. Разве я когда-нибудь делала что-то назло?
— Да, пьешь кофе, как оказалось. Хотя мы тысячу раз это обсуждали.
Нехорошо получилось.
— Не могу покорить математику. Будто не хватает мозгов.
— Или вдохновения. Я тоже не математический гений, не помогу. Но почему ты не попросишь помощи у Паши?
Я никогда ни о чем не просила старшего брата. Поэтому это предложение звучит для меня странно. А папа продолжал свой допрос:
— Ты не хочешь стать врачом?
— Папа, я не знаю, кем хочу стать. Мне нужно время, чтобы разобраться в себе.
— У тебя экзистенциальный кризис?
Какой нормальный папа будет задавать такие вопросы тринадцатилетней девочке? Только мой.
— Папа, о чем ты говоришь?
— Тебе кажется, что жизнь бессмысленна и в ней есть только страдания?
Когда я смотрела в воспоминаниуме, как мама бьёт маленькую меня, у меня точно был экзистенциальный кризис. А у кого бы он тогда не случился?
— Папа, я, правда, не могу сейчас говорить о подобных вещах.
— Но я же должен понимать, в чем ошибся и как действовать дальше.
— Давай просто больше радоваться жизни.
— Ты видела эту жизнь? — фыркнул папа.
Я засмеялась и спросила его:
— Что бы тебя порадовало прямо сейчас?
— У моего знакомого вышла книга, посвященная Ивану Грозному. Хотел ее приобрести, но все время забываю зайти в книжный. А тебя?
— Шоколадное мороженое, — улыбнулась я, — давай дойдем до книжного, а потом у нашего дома зайдём в продуктовый.
Папа улыбнулся мне в ответ и кивнул. Мы пошли по Загородному проспекту до Пяти углов.
— Я прожил здесь всю жизнь, но до сих пор не могу налюбоваться на красоту домов. В том здании когда-то была пышечная, мы каждый день бегали туда после школы. А там был раньше антикварный магазин, он принадлежал отцу моего приятеля. Для меня это место было как Эрмитаж, только все можно было потрогать. Представляешь, мы делали уроки за дубовым английским столом 1840 года. Отец приятеля был сумасшедшим коллекционером, особенно любил охотиться за живописью. В их доме висела работа Айвазовского. На ней был изображён ночной морской пейзаж. Потом семья уехала в Голландию в поисках очередного шедевра. Так там и осталась.
— А ты знаешь, что с ними сейчас?
— Они все ещё там, в Роттердаме. Отец давно умер, а мой приятель открыл антикварный магазин. И последние годы охотится за работами Уильяма Тёрнера. Однажды я ездил к нему в гости с…
Папа запнулся. Он хотел сказать «с твоей мамой».
— Давно это было.
— Тебе там понравилось?
— Да, но знаешь, где бы я ни был в мире, мне всегда хочется обратно в Петербург. Ничего не могу с собой поделать. А ты все ещё мечтаешь о Франции?
— Конечно. И у меня есть все шансы туда поехать.
Лучших десятерых учеников восьмых классов ожидает поездка на две недели во Францию. Остался год, ожесточенная борьба набирает обороты. Мы будем жить в местных семьях, ходить в их школы. На данный момент я занимаю третье место. Первое место за Викой, и никто не может скинуть ее с этого пьедестала, Ника тоже входит в десятку, так что при идеальном исходе событий во Францию мы поедем вместе. Вознесенский на прошлой неделе занимал шестое место. Этот факт выводил его из себя, и он не терял надежды ворваться в тройку избранных.
И тут я вспомнила, что пообещала учительнице французского поучаствовать в конкурсе переводов. А завтра — последний день приема заявок. У меня в столе валяются несколько тетрадок с переводами песен и стихотворений. Надо только выбрать самый достойный вариант. И, кажется, я уже решила, что выберу.
Мы дошли до книжного. Папа сразу устремился в раздел «История», а я решила поискать что-нибудь интересное из мира поэзии.
— Зоя! — я услышала такой знакомый голос и обернулась.
— Привет, — Ибрагим испуганно смотрел на меня, — как ты себя чувствуешь?
— Привет. Все хорошо. Хотя…, — пора перестать скрывать от людей правду, — сегодня я была в больнице. Ты был во всем прав. Воспоминания могут довести до нервного срыва.
Ибрагим испуганно посмотрел на меня и даже не заметил, как в порыве чувств схватил меня за руку, но через пару секунд отпустил.
— Зоя… Я уже пару дней чувствовал, что с тобой происходит что-то неладное. Ты, конечно, знала, что я тогда видел тебя у воспоминаниума, поэтому пытался предупредить. Но никто никогда не хочет поверить, что путешествие по прошлому может так сильно навредить. Ты искала свою маму?