— Спасибо, попробую. Как раз Брэдбери дочитала.
До этого момента я не представляла, как мне нужен старший брат и его поддержка. А оказалось, что очень нужен.
Паша задумчиво посмотрел на небо.
— Папа считает, что я слишком серьезный для своего возраста.
— Он прав. Тебе нужно сходить в парк аттракционов и покататься на самой крутой горке. Ничего лучше этого не возвращает в детство и не заставляет звонко смеяться до слез.
— Давай съездим туда на твой день рождения.
— Ты не шутишь?
— Нет, у меня с чувством юмора сложно. Ты пригласишь своих друзей. А я, если разрешишь, приглашу свою девушку.
Яркая улыбка засияла на моем лице. Я знала, что она существует.
— Как ее зовут?
— Ирма. Она будет строить мосты.
Мы зашли в магазин за очередной порцией мороженого, много смеялись и обсуждали жизни друг друга. Это был не мой брат, с которым я живу в одной квартире тринадцать лет, а совсем незнакомый мне человек. Но такой хороший человек, его так приятно слушать и узнать о нем хочется как можно больше.
Дома нас ждал папа. Он удивился, увидев нас вдвоем. Я его понимаю.
— Вы знаете, сколько времени? Где вы были? Я даже поужинал в гордом одиночестве, а это тяжело мне даётся.
Папа не любит есть один. Хотя компания телевизора очень приятна при таком занятии. Но наш папа против, он ест только за кухонным столом.
— Мы прогулялись по парку, — коротко ответил Паша.
Папе такой информации было недостаточно, он подозрительно посмотрел на сына, но больше ничего не сказал.
Мы с братом поужинали, папа выпил с нами чаю. После я отправилась в свою комнату собраться с мыслями для разговора с папой. После походов в воспоминаниум тоже не могу прежними глазами смотреть на эту комнату. У меня родилась безумная идея, я хотела написать важное сообщение, но тут в мою дверь постучали.
— Войдите.
Это был папа.
— Что вы замышляете? Давай рассказывай всё, как есть. Не верю, что в один из дней вы вдруг решили просто прогуляться по парку. Столько лет не гуляли, а тут вдруг захотелось. Чувствую, что-то происходит. Не хочу, чтобы ты снова оказалась в больнице, а я оказался плохим отцом.
Как все удачно сложилось.
— Папа, садись. Я готова тебе всё рассказать.
Папа встревоженно посмотрел на меня.
— Надеюсь, ты не беременна?
Я закатила глаза.
— Папа, как в твоей голове рождаются такие мысли?
— Я работаю в школе и жду от жизни любых ударов.
Я села напротив него. Папа сбил меня, и теперь не знаю, с чего начать. Как можно было такое предположить? Что за дети учатся в его школе, теперь даже страшно представить. Ну, новая сильная Зоя, собралась. Я глубоко вздохнула и начала.
— Уже больше месяца я посещала воспоминаниум. Смотрела на маму, пыталась узнать, почему она ушла.
Папу будто не удивило мое признание.
— Я же тебе говорил. Она уехала любить балет, а остальные подробности тебе было знать ни к чему. Они бы травмировали твою нервную систему. Что и случилось. В тех воспоминаниях нечего искать.
— Вольтер говорил: «Тот, кто не знает прошлого, не знает ни настоящего, ни будущего, ни самого себя».
— Ты уже и в философии разбираешься?
— Плакат с этой фразой висит в кабинете французского.
Папа вздохнул и ненадолго замолчал.
— Семь лет назад в нашей школе училась девочка Лера, я был ее классным руководителем. Умная, интересующаяся, добрая. Учителя и одноклассники ее любили. Однажды она попала с мамой в аварию. У Леры было сотрясение, у мамы — перелом позвоночника. Все помогали им, чем могли. Палата Леры была завалена письмами, игрушками, что вызывало недовольство у медперсонала. Отец целые дни проводил в больницах, то у дочери, то у жены. Потом их выписали. Вместе они учили маму заново ходить и бороться с ночными кошмарами Леры. Эта авария сделала их ещё более дружными. Лера окончила школу с золотой медалью и поступила в университет. Если сейчас она придет в воспоминаниум и посмотрит, что же случилось в день аварии, то узнает, что ее отец встретил другую женщину, собирался разводиться, а Лера с мамой ехали не в магазин, а искали место, где бы им переночевать, потому что отец выгнал их из дома. Правду рассказала мне мама девочки на выпускном, выпив вина чуть-чуть больше положенного. Она сказала, что даже на смертном одре не расскажет дочке правду. Некоторые секреты должны оставаться в прошлом и не портить настоящего. Я не рассказывал тебе о матери, потому что это грустная история. Твоя жизнь началась с такого предательства. Да, я считаю, что она передала именно тебя. Ни меня, ни Пашу, а именно тебя. Я уверен, что эти походы в воспоминаниум принесли тебе только боль.