Будь мы возможны, наверняка я бы добавила к этому длинному витиеватому имени какое-нибудь свое. Чтобы были имена для всякой провинции, принадлежащей Махавиру, и одно для меня. То, которое бы и не знал никто другой.
Увы, у меня нет на это прав. И никогда не будет.
Даже это имя сына я должна буду стереть из памяти, превратить его в ничего не значащий факт, чтобы если ковену вдруг когда-нибудь приспичит допросить меня на алтарном камне — чтобы было нечего вырывать из моих мыслей.
И все же тишком, тайком, для себя, на пару часиков, решаю звать сына Виком.
Вик — и сразу же внутри грудной клетки растекается тепло.
Как чужак, новичок и сын разумного правителя, наследник раджа выступает последним. После всех, кто соберет себе сливки внимания толпы, покрасуется, наиграется мускулами.
В отличие от Джыграмбы, орочьего охотника, Вик не бьет себя кулаками в грудь. Не приосанивается, когда противники попадают в края мишеней, как это делают в равной степени самовлюбленные эльфийские лучники, Саландиэль и Алатриан. Эти двое вообще убеждены, что все собравшиеся — зря тратят время. Что приз за победу на стрелковом турнире надо отдать одному из них. Предварительно бросив монетку, потому что они, конечно же, абсолютно равны.
Ну, в глаза они, конечно, так говорят. А вот когда расходятся по разным тавернам — так тут же возвещают хулу жестоким богам, за то, что они заставили побрататься “с этим косоглазым недоразумением”.
Эльфы… И ведь эти заносчивые выскочки считают себя высшими созданиями вселенной.
Отборочный тур Вик проходит довольно легко. Играючись. Видно, что он еще расслаблен — даже умудряется несколько раз попасть стрелами в крайнее кольцо мишени. Для того, чтобы пройти отбор этого хватает. Для того, чтобы пристреляться — тоже.
Конечно — я не сомневалась.
Его отца зовут Синей Смертью, потому что именно он в свое время истребил в лесах Махавира все кочевные племена, теснящие нагов. В Теплых Водах ходили байки, что воинское искусство Аджита таково, что как-то раз он отбился от двенадцати искусных мечников и одного сопровождающего их чародея.
Понятно, конечно, что у страха глаза велики. Но я помню шершавые руки великого раджа. Руки, в которых одинаково хорошо было и мне, и его клинкам.
Разумеется, Аджит не дал бы сыну вырасти белоручкой, прячущимся за чужими спинами. Разумеется, наследник великого раджа вырастет великим воином, достойным своего отца.
Что ж, надеюсь, рядом с Виком были те, кто в противовес его требовательному отцу баловали его. Я бы этого для него всей душой хотела.
Весь смак начинается уже во время основных туров. Когда уже мало просто попасть в мишень, нужно вышибить большее количество очков. Когда и те, что на отборочных испытаниях даже в сторону мишени не глядели, начинают примеряться к выстрелу по несколько минут, приноравливаясь к ветру и влажности воздуха.
Тут уже даже дурашливая улыбка сходит с лица сына великого раджа. Он будто сам обращается в стрелу, тонкую, нацеленную в самый центр мишени.
В полуфинале сходятся сильнейшие. Джыграмба — никто и не сомневался, он уже четыре года подряд проигрывал только одному из эльфийской пары названых братьев, Алатриан, умудрившийся рассечь стрелу побратима и тем самым одержавший над ним победу, Борис Каховский — единственный прорвавшийся так высоко человек, неизменно радостно встречаемый на трибунах, и Вик. Мой мальчик. Прекрасный талантливый мальчик, гордилась бы ужасно, имей я право.
Первым выпускают пару Джыграмбы и Каховского, и это на самом деле — интересный расклад. Командор городской немагической стражи первый раз участвует в соревнованиях такого рода, и уже демонстрирует такие блестящие навыки… Прекрасный конкурент орку-охотнику. Так сразу и не скажешь, кто из них окажется метче другого.
Именно в эту секунду где-то под сердцем у меня ощутимо колет созданная тыщу лет назад тревожная чара. И что это значит — я понимаю довольно легко. Чара была конкретная. Та, которая должна была привести меня к нему, если вдруг что-то случится.
Ну вот, случилось. Моему сыну грозит опасность. Вот прямо сию секунду! Вот бы еще понять — откуда она смеет нам грозить!
— Кто-нибудь хочет семечек? Я хочу.
Праша оборачивается на меня и кривится.
— Семечки, фу, ужасно вредно же.
Праша у нас все знает. Конечно же, потому что много читает. Журналов для юных ведьмочек — бессчетное количество.
— Ну, мне замуж не ходить, могу себе позволить, — фыркаю, — Тинка?