Зал для магических тренировок ничем не отличался от атлетического, но в центре красовался круг для призыва силы, который обычно использовали некроманты и темные заклинатели. В нашем ковене ни те ни другие не приживались, и народ по пентаграмме обычно топтался без должного уважения или трепета.
Прямехонько в центре этого круга Закари, одетый не для тренировки, в широкие модные брюки и свитер с высоким воротом, что-то терпеливо объяснял моему брату. Небрежно собранные в хвост черные волосы открывали лоб. Торстен выглядел неожиданно миловидным и очень бодрым, словно всю ночь проспал в кровати, а не на полу моей гардеробной. В общем, бесил с первого взгляда. Мне-то сон на кровати не помог. Зеркало недвусмысленно намекало, что привести в порядок то, что оно отражало, принципиально невозможно.
На фоне плечистого молодого мужчины Йен в свободной спортивной форме казался очень хрупким, как тонкий побег перед сильным деревом. Лицо брата покраснело от напряжения и усилий вникнуть в тонкости магии.
Он заметил меня первым, мигом насупился и погасил черный магический дымок. Закари оглянулся, насмешливо скривил губы и скомандовал мелкому:
– Йен, потренируйся пока один.
Уверенной поступью он пересек зал и, ни капли не смущаясь, остановился на расстоянии детского шага. Близость Закари Торстена, без колебаний ворвавшегося в мое личное пространство, вовсе не смущала, скорее подсознательно вызывала настороженность.
– С чего ты взялся заниматься с мелким, когда нормальные парни спят?
– Мы заключили честную сделку. – Закари широко улыбнулся. – Он мне – адрес твоего почтовика, я ему – урок по защитным чарам.
– Ты вообще не ложился?
– Не успел. Кстати, выглядишь паршиво. Как ноябрь.
– Торстен, тебе кто-нибудь говорил, что честность не всегда уместна? – огрызнулась я. – Мы точно должны идти на этот пикник? Терпеть не могу есть на улице.
Возможно, со стороны утреннее свидание выглядит мило, но приглядишься поближе – и сразу ясно, как несчастные люди мучаются. От холода из носа течет, булка крошится, кофе остывает. Приходится подогревать заклятием, а от магии, между прочим, он становится горьким.
– Ты ничего не смыслишь в романтике, поэтому доверься мне, – заговорщицки тихо посоветовал он. – Наши родители оценят.
– Тогда я вынуждена узнать, что ты предпочитаешь из еды. Не подумай, что меня очень интересуют твои вкусы. Не хочу, чтобы твоя мать поняла, что я вообще не в курсе.
– Естественно, – хмыкнул Закари, блеснув насмешливым взглядом. – Спрашивай.
– Отвечай не задумываясь, – велела я. – Сыр или ветчина?
– Сыр.
– Яблоки или груши?
– Не люблю фрукты.
– Кофе или чай?
– Кофе.
– Черный? – ради шутки уточнила я.
– С молоком.
У меня чуть челюсть не отвисла.
– Серьезно? Торстен, ты пьешь кофе с молоком? – недоверчиво уточнила я.
– И сладкий, – добавил он с улыбкой. – Никогда не пробовала?
– Нет, – скривилась я.
– Но все равно не одобряешь, унылый ноябрь, – заключил он.
– Даже комментировать не стану, – презрительно фыркнула я. – Лучше попрошу собрать нам корзину для пикника, пока не узнала о тебе еще чего-нибудь бесящего. Встретимся через пятнадцать минут в холле.
За это короткое время я успела передать просьбу на кухню, заскочить в южную башню за теплой шалью и окольными путями – подальше от оранжереи – добралась до холла. Но Закари оказался точен, как пробуждающий артефакт. Он уже был на месте и с любопытством изучал знаменитых каменных драконов башни Варлок.
Уменьшенные копии магических тварей, должно быть, когда-то обитавших в старом темном клане, появлялись сами собой в разных местах и позах. Изваяния с раскрытыми крыльями выступали из стен и словно заползали на карнизы. Щерили до жути реалистичные клыки в сторону парадных дверей. Свернувшись, подобно каменным кошкам, спали в нишах. В холодные сезоны драконов становилось больше, словно их влекло тепло. Весной каменное поголовье начинало редеть.
Спрятав руки в карманы брюк, Закари разглядывал мраморную драконью морду, вылезающую прямехонько из ступеней. Чуть ниже уже проклевывались хребет с характерными наростами, край крыла и когтистая лапа. Новый житель холла собирался нахально дремать поперек лестницы. Теперь всю зиму, пока он не сбежит за каменными сородичами, придется смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не пересчитать ступени пятой точкой. Их, если что, пятьдесят. И каждая с острым ребром.
– Всегда было интересно, как они выглядят, – не поворачивая ко мне головы, прокомментировал Закари.
– Драконы то вырастают, то уходят в стены. – Я указала на одну из каменных фигур, практически утопленную в украшенный лепниной высокий потолок. – Потом появляются в других местах. Мы привыкли.