Лицо отца побагровело. Мама по-простому подперла щеку кулаком и, ковыряясь вилкой в тарелке, просто ждала, когда непотребство закончится. Похоже, они давненько наслаждались «музыкальной» паузой.
— Зараза, хватит! — рявкнул папа, силой яростного выдоха потушив свечи в ближайшем канделябре.
И пространство неожиданно смолкло. От воцарившейся тишины даже слегка зазвенело в ушах.
— Вы наконец вернулись! — заметив нас, с облегчением воскликнула Люция.
— А то мы почти оглохли, — пробормотал Освальд.
— Присаживайтесь, — скомандовала мама. — Закончим ужин.
Неожиданно ладонь Закари легла мне на спину, и я едва не споткнулась на ровном месте. И вновь проявляя чудеса учтивости, Торстен помог мне усесться. Обошел стол и занял свой стул. Зуб даю, что со стороны мы действительно казались людьми в самых близких отношениях. Ближе не придумаешь… Помогите нам святые демоны!
Повисла выжидательная пауза. Народ ждал признаний.
— Мы вместе, — стараясь не встречаться с родителями глазами, бросила я. — Не хотела рассказывать, но раз случилось…
— Как вы начали встречаться? — вдруг заинтересовалась Дарина.
Я набрала в легкие побольше воздуха и вдруг, сама от себя не ожидая, выпалила:
— На осеннем балу…
— Я был наставником Марты… — в унисон мне произнес Закари.
Мы заткнулись и выразительно переглянулись. Стоило признать: это был полный провал.
Торстен-младший посмотрел на Дарину и спокойно, словно не случилось нелепого конфуза, проговорил:
— В начале прошлого года я был наставником Марты на занятиях по темным искусствам, а на осеннем балу Марта поспорила с подругой, что пригласит меня танцевать. — Закари так польщенно усмехнулся, что даже я живо представила, как в красном платье подкатываю к недоумку под ревнивыми взглядами его красоток-ведьм. — Я был удивлен.
— Марта, ты ведь не умеешь танцевать, — заметила мама, явно ошарашенная тем, что дочь была готова опозориться перед целой академией.
— Да, — согласилась я, проклиная тот момент, когда сама себя втянула в столь идиотскую ситуацию, — поэтому танцевали мы на редкость паршиво.
— Но ваша дочь очень старалась, — зачем-то похвалил меня Закари.
Святые демоны, позвольте в тысячный раз за последние четыре года задать острый вопрос: в чем я провинилась в прошлой жизни, что в этой вы наградили меня Торстеном-младшим? Может, именно из-за меня двести лет назад вымерли драконы?
К счастью, время доскреблось до полуночи. Ужин подходил к концу. Черные прислужники тихо покинули столовую и плотно скрыли за собой двери. По гостиным и залам разнесся первый удар замковых часов, стоящих в часовой комнате. В молчании мы дружно поднялись и взялись за руки, образовав живой ритуальный круг. От сомкнутых пальцев в воздух потек дымок темной силы. Пространство задрожало от магии, разбуженной в честь ушедших в лучший мир предков Варлоков и Торстенов. Все свечи резко потухли, и столовая погрузилась в непроглядную темноту. Последний удар сотряс башню Варлок. Поминальный день завершился.
Наступила гробовая тишина. Мы стояли, держась за руки и, не видя дальше собственного носа, ждали, когда «умный» замок снизойдет. Он не торопился одарить нас светом, и люстра на три десятка магических огней по-прежнему оставалась не зажженной. У некоторых ведьмаков, как у кошек, светились глаза.
— Зараза, зажги свет, — сдержанно потребовал отец.
Как сказал бы мой преподаватель по защите от проклятий: «ноль внимания, фунт презрения». Мы дружно расцепились и приготовились выбираться из столовой на ощупь. Хотелось верить, что никто не споткнется о стул и не переломает ноги.
— Марта, зажги свечи, — громким шепотом велела мама, видимо, тоже представив, как мы из замка на носилках выносим Торстенов с переломанными ногами и загружаем в шикарные кареты. — Но только светлым заклятьем, чтобы все по правилам.
Кто-то фыркнул. Думала, что мой фальшивый парень, однако Люция тихо шикнула на мужа:
— Цыц! Люди справляются с напастью, как могут.
Прикусив губу, чтобы не разразится ехидным смехом, я пробудила светлую магию. Голубоватые всполохи, окутавшие руку до запястья, дерзко мерцали в темноте.
— Поразительно, — снова зашептала Люция.
— Да будет свет, — пробормотала на вздохе и щелкнула пальцами.
Свечи в канделябре, стоящем в центре стола, выплюнули снопы искр. Неохотно занялись язычки голубоватого пламени. Тусклый свет не справлялся с густыми тенями, обступающими нас со всех сторон, но отразились в глазах Закари, заставив его зрачки на мгновение сократиться и сузиться до вертикальных щелок.