Я не могла промахнуться, это невозможно.
Несколько секунд я смотрела в прицел, мир вокруг для меня замер, пот струился по моему лицу, пару раз я протёрла рукой в перчатке свой лоб и нечаянно коснулась им прицела.
Почти не дыша, наблюдала как Тимур отдает приказы охране, что он говорит было не понятно. Тут же Кирилла подняли и закрывая собой понесли внутрь ресторана. И именно в этот момент я заметила окровавленную ногу Владимирского.
Закрыв глаза я глубоко вздохнула, впуская в себя воздух и мысли.
Тут же я опомнившись, бросаю винтовку в угол и стремительно бегу к двери из чердака.
Нужно убираться отсюда и как можно быстрее.
Пока бегу, сердце настолько ускоряется, что кажется выпрыгнет из груди. Как только выбегаю из подъезда, скрываюсь за торцом дома. Из-за него краем глаза наблюдаю, как Тимур выходит из дверей ресторана и встречает приехавшую скорую, куда буквально через минуту, заносят Владимирского.
Теперь и мне пора, Тимур вскоре начнёт обследовать территорию, искать лежку стрелка.
Направляюсь в соседний квартал, там небольшая кофейня, из неё я и вызываю такси.
Всю дорогу до базы, я пыталась прийти в себя, думала о том. что сделала. Я понимала дороги назад нет, Кирилл не простит мне предательства.
Подъезжая к базе я услышала сигнал вызова на телефоне, сглотнув образовавшийся комок в горле, ответила. Звонил Тимур и я наверное слишком резко и громко, прокричала в телефон:
— Да, Я слушаю Тимур.
— Кирилла, подстрелили.
— Что с ним? Где он? — не сдержавшись, прокричала.
— Успокойся, в ногу. Он в больнице, его оперируют.
— В какой? Я сейчас приеду.
— Остановись, Александра, не паникуй. Я отправил за тобой машину, поедешь с охранниками, что на базе. Спускайся вниз, они ждут тебя у дверей твоего корпуса.
— Да сейчас, иду уже.
Такси подъехало к базе и я перелезла через забор вcё в том же укромном месте и направилась к корпусу в котором мы жили с Катей. Вошла через запасной вход, поднялась на наш этаж, быстро приняла душ и переоделась в свежую одежду. Сообщив Кате, что всё в порядке, попросила ещё немного меня прикрыть. На всё это у меня ушла минут двадцать, и потому уже через полчаса мы выехали с базы на двух машинах.
В больнице я не могла смотреть на Кирилла, понимая что уже ничего не вернуть и возможно вскоре, совсем вскоре он всё узнает.
Все дни, что я провела с Кириллом в больнице, были для меня чем-то похожим на прощание.
На соревнования я уехала с тяжелым сердцем. Слышала от охранников, что Тимур ищет снайпера, он нашел его лёжку в тот же день.
Появились новости от Максима, он звонил сообщить, что вскоре станет недоступен, чтобы я не волновалась. Кирилл сдержал обещание, сделал для него новые документы и новое жилье.
А что мне было делать? Дождаться когда Владимирский возненавидит меня за предательство?
Через две недели состояло моё последнее соревнование, так я решила, Александра Найдёнова завершает свою спортивную карьеру.
В турнире, который в случае победы даст право выступления на чемпионате, я вышла в финал, где боролась с двенадцатью соперницами. Мне нужно было для себя, сделать это и тогда я уже готова, расстаться с биатлоном навсегда.
Как в тумане я проспала старт и половину прохождения трассы, в голове крутилось, что если Владимирский узнает правду, это будет катастрофой для наших отношений. Сцепив зубы я шла на финиш, обгоняя на последнем круге свою основную соперницу.
Я не сразу поняла, что победила, потому что внутри себя я проиграла, что-то более важное, свою любовь, свою судьбу.
Когда я отдышалась и подняла голову, мне показалось, что Кирилл где-то рядом и смотрит на меня, уже зная обо мне.
Люди вокруг шумели, выкрикивали поздравления, тренер стоявший недалеко, радостно орал, что он верил в меня всегда.
Как толькоя вышла из финишной зоны, и напрвилась на допинг контроль и проверку оружия, раздался звонок телефона.
Трясущейся рукой удерживала трубку и со страхом произнесла:
— Алло…
Кирилл поздравил с победой, а я внимательно вслушиваясь в его голос, пыталась понять он знает или нет.
Вскоре, как только закончились поздравления, тестирование на допинг и вручение медалей, перезвонила. Я радовалась, что мне выпало ещё немного счастья, что вскоре я увижу любимого, как только вернусь, а это будет уже через день.
В аэропорту меня встречал Тимур с отрядом охранников, я потерялась под его взглядом, пронизывающим до костей. У меня внутри было ощущение, что он всё уже знает или только догадывается, но подозревает меня, а отсутствие Кирилла испугало.
— А Кирилл не смог? — спросила я уже в машине.
— На встрече, задерживается. В доме встретитесь, — голос звучал с холодом, Тимур не особо меня любил.
Как только машины подъехали к дому, я тут же по ступенькам крыльца побежала в дом.
Кирилла я увидела рядом с дверью, он направлялся ко мне.
Мы встретились глазами, от его взгляда по моей коже прошёл озноб.
Все черты его лица крупные, но такие уже любимые. Густые черные брови, широченные скулы переходящие в волевой подбородок, плотно сжатые губы,
Он пугал. От него исходил запах опасности, как от дикого зверя. Если только он захочет, то можно ни на секунду не сомневаясь, разорвет на части, как барс свою добычу.
Гипнотизируя меня, он завораживает этой своей животной силой, безграничной властью, ароматом полной свободы. Так пахнут сильные мира сего, и кто я для них, так мелкая сошка. Он вызывал внутри просто шквал противоричивых эмоций.
Приближаюсь и он сгребает меня в свои объятия, я тону в море его запаха, на миг прикрываю глаза.
Вместе мы поднимаемся на второй этаж в нашу спальню, я пытаюсь улизнуть в душ, хочется освежиться после перелёта.
Но ничего не получается, Кирилл соскучился, и тут же входит за мной. Сам снимает с меня одежду, распаляет себя и меня. И касается меня там…
Тёплые капли стекают по моему телу, прикрываю глаза на миг.
Нет, смотри Саша, — говорю я себе.
Запоминай, каждый миг запоминай.
Я смотрю на капли, что ласкают его тело.
Прикасаясь ко мне, он скользит мягко, осторожно, нежно, вырывая судорожные вздохи, ошеломляя острым удовольствием. Приводя в замешательство бешеным возбуждением, поток которого, извлекает из моего охрипшего горла приглушенные стоны, которых я стыжусь, но не могу сдержать.
А ему это нравится, он наслаждается моим утраченым самообладанием.
Впивается глазами в мое отражение в зеркале и тесно прижавшись к моему затылку губами.
Тихо шепчет:
— Красивая… какая же ты красивая, Саша.
Низко. Проникая под кожу сумашедшей вибрацией.
— Ты вообще представляешь, насколько ты красивая? — оглушая утробным хрипом, жаля поцелуями мое плечо и поглаживая кончиками пальцев мою бьющуюся на шее венку.
И все… Мой мозг растекается лужицей, а хрупкий мир летит в далекое тар тарары.
Тело пробивает крупная дрожь, а в крови гремучая смесь из адреналина, страха, возбуждения и удовольствия, когда это порождение порока проникает одним своим пальцем в мое влажное, готовое для него тело, а подушечкой другого ударяет, по ставшему, точно оголенным нервом клитору, зарождая внутри ревущую волну обнаженного желания, немыслимых ощущений, ошеломляющего откровения и сладкой блаженной неги.
Закусываю губу, чтобы подавить рвущийся из горла крик и встречаюсь в отражении с его пронзительным, испепеляющим взглядом.
Не могу выдержать и опускаю голову, но он тут же обхватывает мое лицо ладонью и удерживая за подбородок, заставляет смотреть, вытягивая из меня душу.
Он видит мои жалкие попытки сохранить хоть какое-то подобие рассудка, но считывает не правильно. Я напряжена не от скромности, а от безысходности.
— Не смей сдерживаться, Саша — рычит, проводя языком по моим губам и обрушивает на мою плоть цунами сокрушительной силы.