- Я уроженец Загреба и владею двенадцатью иностранными языками.
Устроенный мною экзамен убедил в правдивости его слов.
- Очень хорошо, - одобрил я. - Рассказывайте дальше.
- До войны я состоял в Славянском террористическом обществе. После убийства эрцгерцога в Сараево мы были вынуждены скрываться и решили ждать благоприятного момента для действий. Три месяца тому назад я получил задание от нашей организации сдаться в плен русским. И вот по каким причинам: мы хотели любой ценой помешать немцам напасть на Румынию. Мы знали, что вы неспособны предпринять наступление до весны 1917 года и, следовательно, помочь этой державе. Тогда мы решили устроить взрыв на железной дороге в Трансильвании.
При этих словах он зловеще улыбнулся.
- Ваш план весьма обширен и интересен, - заметил я. - Однако отдаете ли вы себе отчет в том, сколь мало людей согласятся пожертвовать своей жизнью или понести значительные потери, которых требуют ваши действия?
- Не беспокойтесь об этом. Людей у нас достаточно. Что касается средств, то мы располагаем громадными суммами для осуществления нашего возмездия.
- Вашего возмездия?
- Да. Кто-то предупредил австрийскую полицию, и ей удалось сорвать наш план. Боевой центр террористического общества находился в Боснии. Поначалу все шло хорошо, руководил операциями мой отец. Он располагал в собственном имении небольшой штаб, там находились все важные документы и список наших сторонников. Однажды темной ночью в конце июля, накануне вступления Румынии в войну, в нашу дверь постучала полиция. Открыть дверь - значило выдать всех наших людей. Отец с друзьями, которые стояли рядом, решили защищаться. Полиция окружила дом. Одни из осажденных отстреливались, другие жгли документы. Каждый оставил для себя последний патрон, и когда полиция наконец ворвалась в безмолвное жилище, она нашла только четыре трупа и кучу пепла.
Милич умолк. Я не прерывал его молчания. Он посмотрел на меня трагическим взглядом и глухо проговорил:
- Своей смертью отец спас всю нашу организацию. Я поклялся отомстить за его смерть... Теперь вы мне верите?
- Да, но мне нужны доказательства силы вашей организации.
При этих словах лицо Милича совсем помрачнело. Он посмотрел на меня с недоверием, но поняв по моему открытому взгляду, что я хочу ему помочь, изменил поведение. Встав, он отдал честь и попросил разрешения оторвать подметку сапога, откуда извлек конверт и протянул его мне.
В конверте лежали покрытые цифрами бумаги. Ми-лич сел рядом со мной и стал их расшифровывать. Работа была кропотливой и закончилась только через несколько часов. Этими документами славянская организация объявляла о своей готовности предоставить себя в распоряжение русского правительства для борьбы с австрийской армией. Она предлагала подготовку взрывов на австрийских заводах, работающих на оборону. Милич должен был стать связным между организацией и нами.
На следующий день пленный был освобожден. Переодетый в гражданское платье, он уехал в Петроград под фамилией Иванова. Перед отъездом назвал людей, стоящих во главе организации. С союзниками такого размаха мы могли работать в полной безопасности.
Через неделю я встретился с Миличем в Петрограде Он собирался покинуть русскую столицу и присоединиться к моему сотруднику, князю Л., с помощью которого должен был добраться до Женевы. В качестве предлога для пребывания в Швейцарии он избрал отказ от службы в союзной армии. По его прибытии к месту назначения он установил связь со своим секретным обществом.
Два месяца у меня не было известий о нем, и вот однажды, возвратившись в Париж, я получил сообщение от одного из моих швейцарских агентов о различных подозрительных субъектах, среди которых - недавно прибывший молодой русский, его фамилия Иванов. Удивленный, я вызвал своего агента и спросил, откуда у него такие сведения?
- От швейцарской полиции.
Источник был серьезным. Однако я не сообщил эту новость союзническим властям. Я не хотел верить, что Милич за такой короткий срок переметнулся и предал дело, которому, казалось, был предан душой и телом. Я рекомендовал своему агенту сообщать мне обо всех поступках "Иванова", дав понять, что молодой русский может быть опасным анархистом.
Пришлось лично выехать в Цюрих и поручить другому лицу сообщить мне о распорядке дня г-на "Иванова". Прошло несколько дней, и мой второй корреспондент передал мне сведения, почти аналогичные первым. Русский не поддерживал никаких связей, не появлялся в общественных местах и все время проводил у одной русской Маруси К. Эта дама, молодая и красивая, умеющая льстить мужчинам, одевалась с большой элегантностью и жила на широкую ногу, окруженная непомерной роскошью. Ее встречали в ночных заведениях в сопровождении германских офицеров, подозреваемых в шпионаже. Французские власти считали и ее подозрительной особой.
Прочитав этот доклад, я не мешкая вернулся в Швейцарию и отправил записку Миличу, приглашая его пообедать завтра в небольшом ресторанчике, расположенном в нескольких километрах от французской границы. Хозяйка-француженка была предана нам, и у нее мы оказались в безопасности. Прибыв в назначенный час, увидел изысканно одетого Милича. Он непринужденно протянул мне руку - его манеры полностью изменились.
- Итак, Иванов, вы довольны делами? - спросил я.
- Очень доволен, г-н полковник, мне удалось отправить друзьям телеграмму, и я жду ответа.
- Полагаю, вы сейчас развлекаетесь, ведь это так естественно в вашем возрасте.
- Да, между делом, г-н полковник, но это мне не мешает работать. В настоящее время я занимаюсь контрразведкой.
- Это безусловно интересно, однако в чем заключается ваша работа?
Милич смутился, и я увидел колебание в его таких выразительных глазах. Он ответил с явным напряжением:
- Я познакомился с одной молодой русской, Марусей К. Она необыкновенная...
И Милич принялся пылко расхваливать эту женщину и описывать мне ее.
- Она обещала помочь раскрыть германский разведывательный центр в Швейцарии. Благодаря ей, я смогу обнаружить их организацию и во Франции и ликвидировать ее руководителей, обосновавшихся здесь.
- Великолепно, - сказал я. - Какого же результата вы добились с момента знакомства с Марусей? Она вас свела, по крайней мере, хотя бы с одним из этих людей?
- Пока еще нет, но она обещала ввести меня в эти круги, если я сначала окажу им небольшую услугу.
- О какой услуге идет речь?
- Марусю просили добыть сведения о русских войсках во Франции. Однако уверяю вас, г-н полковник, она согласилась с единственной целью раскрыть центр германского шпионажа.
- Прекрасно все понимаю. Не станем терять времени. Этим же вечером вы представите меня Марусе как русского офицера с французского фронта, находящегося на излечении в Швейцарии.
Милич, казалось, был доволен тем, что приготовил для меня.
- Что же касается вас, - добавил я, - то этой же ночью отправляйтесь поездом во Францию. Комиссару на границе предъявите этот сиреневый билет, который будет вашим пропуском. По прибытии в Париж встретьтесь с моим заместителем, который займется вами до моего возвращения.
Милич смотрел на меня, не в силах произнести ни слова. Наконец взволнованно прошептал:
- А Маруся? А мой план?
- Позвольте здесь действовать мне. Что касается Маруси, ее вы увидите позже, когда я разрешу.
Милич помрачнел, встал со стула и гневно воскликнул:
- Я люблю Марусю и никогда с ней не расстанусь. Я свободный человек, и вы ничего не сможете сделать со мной.
Я слушал его, спокойно куря папиросу.
- Слова, которые вы только что произнесли, - ответил я, - принадлежат юному "Иванову", охваченному страстью и готовому забыть свой долг ради прекрасных глаз женщины. Я же хочу разговаривать с Миличем, который должен по крайней мере я на это надеюсь - помнить о нашей беседе в Бердичевской тюрьме и о своем торжественном обещании исполнять мои приказы. Он не должен также забывать ни клятву, которую дал своей славянской организации задолго до войны, ни смерть отца, за которого поклялся отомстить.