Моей матери, графине Надежде Войновой-Темеревой,
посвящаю этот незамысловатый рассказ.
Писал его без всяких притязаний. Только за тем, что бы сохранить в памяти ускользающий образ. С бесконечной тоской.
Ал. Войнов.
Моя не любимая мама
Партию в гольф закончить не удалось из-за начавшегося проливного дождя. Узкая компания единомышленников перекочевала в отдельный кабинет летнего ресторана, где в карте напитков значились только травяные чаи, к которым прилагались очень дорогие вегетарианские закуски.
Несостоявшуюся игру решили заменить поочередными рассказами из своей прошлой жизни, в которых должны быть задействованы люди, повлиявшие на судьбу рассказчика.
Первым вызвался немолодой и неприметный господин, который до этого времени больше молчал, чем говорил. Зная его как приличного рассказчика, все ожидали повествование с нескрываемым интересом.
В платяном шкафу костюм висел первым и занимал самое почетное место. Я относился к нему, как в дружной семье относятся к любимому дедушке, прошедшему долгий, тяжелый жизненный путь, и ни разу не предавшему близких людей. Костюм был почти одушевленным существом, связывающим меня с далеким прошлым и с теми немногими людьми, о которых буду вспоминать до конца своих дней. Расскажу только о двоих.
Вынужден признаться, но о своей матери вспоминаю все реже и далеко не всегда с сыновней любовью. Да, я ее не любил. Причина в нижеследующем.
Почему-то отлично помню подарки, которые она мне дарила на праздники, а ее образ всплывает в памяти все более нечеткими и размытым.
Хорошо помню маску совы, которую она подарила на Новый год. Только пошел в детский садик и на своем первом Новогоднем карнавале был единственным, у кого была настоящая, а не собственного изготовления, маска. Воспитательница меня похвалила. Вернее, не меня, а маску. Дети завидовали и просили маску примерить. Дал свое сокровище только девочке, которая мне нравилась.
Чуть позже был театральный бинокль. Часто задумываюсь, почему бинокль был именно театральный. Может, она хотела, что бы я стал театральным критиком и писал статьи о театре? А может маме хотелось, что-бы я стал заядлым театралом и в бинокль внимательно рассматривал красивых актрис на сцене. И, выбрав самую достойную из них, женился бы и был бы счастлив браке?
Если это так, то ее мечты не сбылись. Я не стал ни театральным обозревателем, хотя профессия это не самая худшая. Ни, счастливым мужем красавицы-актрисы. Если честно, то не стал ни кем. Хвастаться нечем.
Третьим подарком были лыжи. О таких лыжах и мечтать не смел. У меня, конечно, к тому времени, уже были лыжи. Но, они были разной длины и с разогнувшимися носками.
За поселком, где мы проживали, начинались военные лагеря и курсанты каждый день бегали кросс. Сломанные лыжи складывались за хозяйственной палаткой и я, тайком от старшины, выбрал из этого хлама две почти целые, но разномастные лыжины.
Теперь у меня были новые, с загнутыми носками и парусиновыми креплениями, одинаковые лыжи. Я был счастлив. Не слазил с них много-много лет.
Приходил из школы домой, бросал портфель и на лыжах уходил до темна. Хотел стать военным. У них была красивая форма и они нравились женщинам. Офицером не стал. Но, со временем понял, как важна была та ранняя физическая подготовка. Она послужила фундаментом и помогла выжить.
К тому времени мама устроилась работать в ресторан «Интурист» и подарила очередной подарок, за который я благодарен по сей день. Работала она сервизницей. Выдавала сервизы официанткам для сервировки столов. Выдавала чистые, а принимала их после застолья. По счету.
Порой у официанток не доставало мельхиоровых вилок, ножей и ложек, а бывало, что и хрустальных бокалов. Видимо, клиенты прихватывали с собой на память. Бывал и обычный бой.
Мама списывала недостачу, а за это официантки несли ей не начатые или почти не начатые дорогие закуски и десертные блюда. Все эти балыки, красные и белые рыбы, сухие колбасы, судочки с зернистой икрой и разномастные пирожные, попадали ко мне на стол и я каждый вечер, у себя в комнате, устраивал королевский ужин.
Как-то мама принесла едва начатую бутылку сладкого «Шартреза» и спрятала на кухне. Я случайно на него наткнулся и, под шикарную закуску, выпил почти всю бутылку. Всю ночь меня мутило и рвало самыми дорогими блюдами. Я чуть не умер. С той поры не выпил ни капли спиртного. И крайне редко хожу в рестораны.
В четырнадцать лет мама сделала мне прививку от алкоголя. И дорогой, но никчемной ресторанной пищи. Это был, едва ли, не самый ценный подарок.