«А твой папа меня вообще убьет за то, что я о тебе не позаботилась».
Девочка доверчиво к ней потянулась, хлопнула ресницами и заплакала, обняв Ольгу за шею, а у нее сердце будто в ошметки разорвалось и по округе разлетелось. И мечты дурацкие. И надежды надуманные. Ему не нужна ее призрачная дочка. У него уже есть своя, настоящая. Похожая на него как две капли воды.
Скорая приехала быстро. Пока Антон объяснялся с коллегами и помогал грузить пострадавшую в машину, Оля держала малышку за руку. Но когда медсестра подошла, чтобы забрать девочку, та вдруг обхватила Олины ноги и заплакала так горько, что у нее все внутри перевернулось.
— Анечка, тебе надо поехать в больницу с мамой, тебя должен осмотреть доктор… Айболит! — нашлась Оля. — Ты знаешь, кто такой доктор Айболит?
Но Анютка продолжала плакать, вцепившись ей в ноги, и тогда она сказала решительно:
— Я тоже поеду.
— Но, Оля, — растерянно проговорил Антон, — а как же… Как же наше свидание? Я столько ждал, — добавил он уже тише.
Ольга посмотрела на плачущего ребенка, подняла ее на руки и, ничего не ответив, пошла к машине. Голубых сунул руки в карманы пальто и с сердитым видом зашагал прочь.
В детском отделении Анюта цепко держалась за Олину руку. С горем пополам получилось оторвать от себя ребенка, чтобы ей сделали рентген. Ожидая перед дверью в рентген-кабинет, Оля пересилила себя и зашла в мессенджер.
Последний раз Аверин был в сети неделю назад. Нажала на вызов — ни ответа, ни привета. Выбрала несколько фото девочки, которые успела сделать в коридоре и замерла. Отправлять, не отправлять?
О том, что мать Ани просила найти Аверина, слышали только они с Голубых. Оля очень надеялась, что девушка выживет — как сказал Антон, у нее могут быть повреждения внутренних органов. Надо заглянуть потом в травматологию, выяснить, как она, как ее зовут, возможно, придется пообщаться с полицейскими…
Полиция! Дядя Сережа! Как она сразу не подумала? Открыла телефонную книгу и боковым зрением заметила знакомое пальто.
— У нее болевой шок от перелома ключицы, — Антон сел рядом, и Оля удивленно развернулась всем корпусом.
— Антон! Откуда ты взялся?
— За вами поехал, не мог же я там машину бросить. Сразу спросил, куда их повезут, они в городскую хотели, но я договорился, чтобы в нашу травматологию отвезли. Меня провели в отделение, я дождался осмотра. Ее Юлией зовут, документы в курточке были. Там уже менты набежали, я и спустился в детский травмпункт. Оля… — Теперь он повернулся и посмотрел ей в глаза. — Кто такой Аверин?
У нее, наверное, даже ладони покраснели.
«А в самом деле, кто?»
— Аверин? — она сделала круглые глаза, чувствуя себя круглой дурой. — С чего ты решил, что я его знаю?
— Я тебя никогда такой не видел, — Антон отвернулся и уставился в стенку. — Будто батарейку выключили. Очень… очень странно для тебя, ты всегда такая живая, я всегда тобой любуюсь. Настоящий энерджайзер!
— Какой там энерджайзер, — пробормотала она, — придумаешь тоже…
— Так кто он, Оля? — требовательно спросил Антон. Она вздохнула.
— Один знакомый. Дальний. Он помогал моей сестре проводить расследование.
— Частный сыщик, что ли?
— Почти.
Оля понятия не имела, как охарактеризовать род деятельности Аверина. Зато свое собственное местонахождение в системе координат его ценностей и привязанностей теперь могла оценить гораздо точнее, чем какой-то час назад. Оба значения однозначно с отрицательным знаком.
— Эта Юлия тебе кто? — продолжал допытываться Голубых. Здесь даже врать не пришлось.
— Никто, — честно ответила Ольга.
— Так почему ты тогда поехала с ребенком в больницу? Я подумал, что ты их знаешь.
— Ну кто-то же должен был с ней поехать, — резонно заметила Оля, и Антон не нашел, что ответить.
Открылась дверь, девочка выбежала из кабинета и снова вцепилась в Олю. Они переглянулись с медсестрой, которая привела их сюда из приемного покоя. Медсестра попыталась взять девочку за руку, но та прижалась к Ольге, и у нее не хватило твердости оттолкнуть ребенка.
— Пойдем, я отведу тебя к доктору Айболиту, — сдалась она, делая знак медсестре. — Но дальше меня не пустят, тебе нужно будет поужинать и пойти в палату.
В приемном покое Анечку осмотрели, ребенок оказался здоров, но, когда пришло время идти в отделение, девочка снова стала плакать. Оле всегда было жаль племянников, когда они плакали, даже если сестра их заслуженно наказывала. Но сейчас спокойно смотреть на неподдельное детское горе не было никаких сил.