Из вот такого потока сознания Димка выловил несколько ценных фактов.
Длинный, он же господин Трррррр — начальник службы местной полиции. Причем полиция делится в столице на три части: городская полиция, которая занимается преступлениями против горожан, королевская полиция, чья епархия — преступления против дворян и третья полиция, которую Димка назвал жандармерией, эта занималась государственными преступлениями, той же контрабандой. Знаками различия служили шарфы разных цветов. Какие у кого сокамерник не называл, но можно сообразить, что Верзила, расследующий дело о контрабанде, относится к жандармерии. Цвет же его шарфа — черно-голубой. Цвета королевской полиции остаются загадкой: Длинный шарфа, как и вообще формы, не носил. То ли потому что в данном случае был «привлеченным специалистом», то ли его отдел — что-то вроде оперативников, которым можно ходить без формы. Может быть, конечно, Длинный был личностью независимой и ходил, как хотел.
Появилось интересное знание о здешних документах. Если тебя хватали на улице — занималась этим городская полиция — то паспорт не требовали, сразу волокли в ближайший участок. Если, конечно, рядом не оказывалось несколько лично известных и уважаемых полицейскими личностей, которые могут подтвердить твою личность. Именно на этом и погорел бедолажный сокамерник: личности-то нашлись, и полиции они были прекрасно известны, вот только с неудачной стороны… Впрочем, водворения в камеру можно было избежать. Достаточно показать бумагу с разрешением на въезд в город или справку из участка. Или пару монет.
Все это было очень занимательно, но для яггая, и так уже сидящего в камере, совершенно бесполезно.
Наутро лязгнул засов, стражники вытащили сонно сопротивляющегося сокамерника, затем, часа через два вывели щурящегося от света ламп Димку. Его отвели в помещение, где скороговоркой сообщили, что он, как личность невиновная в контрабанде, может идти на все четыре стороны. После чего сунули его котомку и вытолкали за дверь.
Димка постоял, глядя на узкую улочку, на которой он находился. Оглянулся назад. Дверь за ним уже закрыли, за спиной была высокая каменная стена без единого окна. Заглянул в котомку. Все на месте. Даже кусок жареного мяса. За три дня кусок сильно изменил запах и, хотя на тухлый не походил, Димка решил выкинуть его. Запахи-то поменялись, может этот кусок смердит как дохлая корова. На дне лежала тряпочка, в которую по-прежнему были увязаны несколько монет, колечко — боевой трофей и серебряная медаль-немедаль. То ли здесь очень честные полицейские, то ли побрезговали рыться в вещах дикаря. Обыскать как следует ведь побрезговали. Поэтому за поясом набедренной повязки с надписью «Wrangler», по прежнему находился бумажный комок. Документ с правом въезда в город.
Димка вздохнул, уложил вещи в мешок и забросил его на плечи.
Ну вот, ты в столице.
Что дальше?
Направо или налево?
Димка покрутил головой. Слева улочка почти сразу сворачивала, и куда она ведет было не видно. Справа…
Справа улица выходила на небольшую площадь, живописно украшенную виселицей. На виселице болтался постоялец.
Взгляд приблизил виселицу и Димка пожалел о том, что у него есть такая особенность. Под перекладиной мерно покачивался из стороны в сторону его бывший сокамерник…
Суд здесь скорый…
В животе печально булькнуло. Сразу пропало любое желание добывать средства на жизнь воровством.
В животе булькнуло еще раз, потом желудок перевернулся с боку на бок и напомнил, что два дня его плотно кормили, а вот сегодня зажали завтрак. Правильно, тюрьма — не гостиница, зачем кормить того, кого с утра все равно выпустят.
Димка повернул налево. Направо ему не хотелось…
После долгих блужданий по городу Димка понял несколько вещей:
— может Столица и меньше Москвы, но в лабиринте улиц сам черт ногу сломит;
— есть хочется уже просто зверски.
В плюсе был обнаруженный на одной из улиц ломбард, а может, комиссионный магазин, в котором Димка избавился от трофейных украшений. За колечко ему отсыпали двадцать су — медных монеток, насчет медали-немедали хозяин магазинчика — гном — предложил пятьдесят су, но Димка выторговал шестьдесят два. Теперь он был счастливым обладателем восьмидесяти шести су и осознания того, что невозможность произнесения слова «сколько» все-таки сильно осложняет жизнь. А вот слова «мало» для успешного торга вполне хватает.
В этот момент нос раздулся и повернул голову Димке направо. Пахло едой.
Желудок радостно взвыл, напугав случайного прохожего.
Через пять минут короткой пробежки он оказался у двери в кафе, столовую, трактир, таверну… Да какая разница! Там кормили!
Усилием воли усмирив взбунтовавшийся желудок, пока тот не устроил переворот и не захватил власть над телом, Димка остановился перед крыльцом и взглянул на вывеску. На широкой, потемневшей от времени доске были глубоко вырезано название трактира. Какое-то.
Местные буквы Димка не понимал и читать не мог. Для таких невезучих как он, на доске находилась и резная картинка изображавшая рыцаря, ну, по крайней мере всадника, держащего под мышкой гигантский шашлык.
Шашлык, не шашлык, но мясо в этом «Шашлычном рыцаре» было. Нос не ошибался.
Димка, слегка пригнувшись, вошел внутрь.
Здесь пахло едой. И табачным дымом. И немного неприятностями.
Несколько квадратных столов, сколоченных даже не из досок, а, такое впечатление, из брусьев. Такие же монументальные лавки. Видимо, чтобы не дрались мебелью. Слева сидел над кружкой пива молодой парень с длинными, совершенно седыми волосами, собранными в хвост. Справа — шумела небольшая компания из пяти человек. Вернее, трех человек, одного эльфа и неизвестного Димке существа — маленького, субтильного, с длинными волосами, острым подбородком и просто огромными глазами фиолетового цвета. Глазастик что-то весело рассказывал компании, периодически подпрыгивая на стуле… да нет, не подпрыгивая! Глазастик явственно взлетал и зависал в воздухе.
Зрелище глазастого летуна несколько заворожило Димку, он даже пропустил появление бармена. А может быть вышибалы.
Очень похожий на полицейского каменнокожего Верзилу. Такие же огромные руки и плечи, лысая голова, приросшие уши. Разве что вместо полицейского мундира — городской черный камзол и черный фартук.
— Что нужно?
Верзила мог бы сказать «Проваливай», ничего бы не изменилось. Желудок таки устроил восстание.
— Еда.
Верзила смерил его взглядом.
— Порция тррррррр овощей с трррррр — два су. С вином — три.
— Да.
— Что да?
— Еда и пить.
— Понятно…
Верзила отошел. Димка двинулся к столу с одиноким парнем. Компания уголовников его не привлекала. Уши исправно поставляли хозяину информацию о разговоре, судя по всему касающегося очередного «дела» то ли планируемого, то ли свершившегося.
— Твоя разрешать?
Парень оказался единственным человеком, не выказавшим удивление при виде живого яггая. Он допил пиво… нет, вино, нос не проведешь… и молча ушел.
Димка бросил котомку под стол и уселся на лавку, перед его носом тут же появилась огромная деревянная тарелка, практически тазик, с тушеными овощами и… Нос вдохнул горячий пар… Ага, с потрошками: сердце, легкие, печенка.
Рядом опустилась деревянная же обгрызенная ложка и глиняная кружка.
— Деньги, — мрачно произнес Верзила, видимо предполагая, что дикий яггай и слова-то такого может не знать.
Димка вынул из котомки мешочек с деньгами, порылся, выудил две необходимые монетки, отдал их Верзиле, спрятал мешочек…
Вот придурок!
Ну почему, почему Димка всегда соображает только после того, как уже совершил глупость? Достать толстый кошелек с деньгами практически перед глазами криминальной компании, которой все равно, яггай ты там или кто. Для них ты — жертва.
Уши доложили, что компания заговорила тише и практически непонятно, видимо, на жаргоне. И все равно, все равно, в разговоре упоминалось слово «яггай»…
— Привет! — на противоположную лавку приземлился Глазастик. — Скучаешь?
— Нет, — буркнул Димка и заработал ложкой. Нужно успеть съесть заказ, пока не началось…