— Да. — шепнула Соня и тут же поплатилась за свои слова. Я впился ей в шею страстным поцелуем, покусывая, а затем медленно лаская языком каждый сантиметр бархатной кожи. Свободной рукой я накрыл ее маленькую грудь, почувствовав, как в ладонь мне упирается твердый сосок с пирсингом. В порыве страсти я чуть-чуть сжал его, неторопливо потирая между пальцев.
Девушка сладко застонала, снова выгибаясь.
— Я не могу больше, — шепнула она и, наконец, подняла на меня свои невероятные глазищи.
— Ты хочешь, чтобы я прекратил? — еще раз мягко уточнил я.
— Да, пожалуйста, — взмолилась Соня, подрагивая в моих руках.
— Хорошо, как скажешь, — я провел кончиком носа по изящному уху, вдыхая запах влажной кожи. — Сразу закончим, как только ты скажешь, кого представляла, когда ласкала себя.
Девушка задышала чаще и кусала губы. Они уже припухли и так и манили их поцеловать, но я любил растягивать удовольствие. Их вкус я познаю позже.
— Кого, Соня? — повторил я вопрос и, не дождавшись ответа, снова стал терзать пальцами ее тело. Оно отзывалось навстречу моим рукам уже более расковано. Я терзал соски, терзал горячую плоть между ног. Девушка вдруг провела слабой рукой мне по щеке, отвернулась и тихо шепнула:
— Тебя.
Я зажмурился, сжимая челюсть, чтобы не издать ни звука от того удовольствия, которое испытал. Член оставался тверд, в него больно врезалась ширинка, но я будто кончил морально. Осталось исполнить обещанное.
Я снова повернул Соню лицом к себе и стал сужать радиус поглаживающих движений, а когда дошел до самого центра наслаждения, аккуратно провел лёгким касанием по бугорку, одновременно с силой вдавливая девушку в себя, сжимая ее грудь.
Она застонала от наслаждения, выдыхая мне в шею. Это был самый сексуальный стон, что я когда-либо слышал. Он был не громкий, больше похожий на всхлип, но как же красиво звучал! Девушка теперь уже сама подавалась бедрами вперед, к моей ладони. А я смотрел на ее движения и умирал от возбуждения. Она терлась об мои пальцы, постанывая, будто от боли. Теперь уже я закусил губу и едва себя контролировал. Вдруг живот заспазмировал сильнее, по хребту прошел ток и я почувствовал, как член извергается спермой. Не припомню, чтобы подобное со мной случалось хоть раз в жизни. Сдавленно замычав, я уткнулся лицом Соне в плечо и зажмурился. Ощущения были острыми, яркими, непередаваемыми! Как в первый раз, наверное!
Девчонка замерла, тяжело дыша. Я положил руку на нежный гладкий лобок и почувствовал конвульсии внизу живота. Кончила. Соня еще несколько раз вздрогнула всем телом и обмякла в моих руках.
Пару секунд девушка сидела неподвижно, успокаивая прерывистое дыхание, а затем аккуратно сняла с себя мою руку, сползла в ванну и, притянув ноги к груди, уткнулась лбом в колени.
— Ты чего? — нахмурился я, не понимая, как реагировать. Вроде все хорошо было только что.
— Выйди, — глухо ответила Соня.
Я резко поднялся, глубоко втянув носом воздух, чтобы унять злость от этой странной ситуации, быстро сполоснул руки под душем и, захватив полотенце и куртку, вышел из квартиры, с силой хлопнув дверью.
"Через пять минут буду" — написал Марине и сел в машину. Перед глазами проносилось все то, что только что произошло. Тело отзывалось на воспоминания сладкой истомой. Я едва сдерживался, чтобы не вернуться обратно.
Соня манила меня, как наркотик зависимого. Ее тело… Ее маленькая грудь с розовыми сосками, пирсинг, узкая талия и покатые женственные бедра сводили с ума. Хотелось овладеть этой красотой полностью, от макушки до миниатюрных пальчиков на ногах… Останавливала только ее реакция. Что это за закрытая поза? Стыд? Страх?
17. Александр
Марина встретила блестящими от предвкушения глазами. Она тут же стянула с меня куртку и прижалась, целуя шею и одновременно расстегивая мне ремень на штанах. Это что-то новенькое! И я был бы совсем не против, если бы не следы недавних приключений в трусах…
— Можно, я сначала в душ? — засмеялся я, мягко отстраняя ее и… почувствовал, как спадает возбуждение. Будто пришел домой к жене после тридцати лет брака, не меньше.
— Меняемся местами? — отступила девушка.
— Не, ну если тебе нравятся вонючие мужики, то могу не мыться.
— Да нет уж, иди.
— Сделаешь кофе? — состроил я домиком брови и хлопнул ее чуть ниже поясницы.