— Спасибо! — Даша демонстративно поклонилась, дотронувшись рукой до пола. — Какая заботливая! Собиралась соврать, что живешь за двести километров?
— Да, — я встала с кровати и упрямо смотрела на подругу. — Я не хочу уезжать! У меня и так, кроме тебя, никого нет! Что за жизнь у меня будет? Безопасная, но настолько одинокая, что я и без чужой помощи на себя руки наложу?
— Дура! — тихо шепнула Дашка и раскрыла объятия. Я бросилась к ней, крепко обнимая и жмурясь, чтобы не заплакать.
— Отлично! — Михаил встал с дивана и с иронией посмотрел на нас. — Воссоединение свершилось. А теперь давайте поедим и поедем обратно. С местом жительства разберемся по пути домой.
— Александр пришел в себя? — уточнила я, когда ехали в машине Михаила.
— Пока нет. — глянул он на меня в зеркало заднего вида. — Организму нужно время, чтобы восстановиться. Потерял много крови.
Я тяжело вздохнула и уставилась в окно.
— Не переживай раньше времени. — добавил Михаил. — Лучше давай определимся, куда тебя девать. Мне будет спокойнее, например, если снимем квартиру в спальном районе, типа как у Сани. Место свежее, людей ещё не много заселилось. Чем меньше тебя народу увидит, тем лучше. Или, наоборот, в район поактивнее, чтобы затеряться в толпе.
— Чтобы затеряться, ей нужно телефон выкинуть и номер сменить. — буркнула Даша.
— Зачем? — удивился блондин и посмотрел на мою подругу.
— Я думаю, ваш герой, как только придет в себя, тут же пробьет ее местоположение. И не обрадуется тому, что она не уехала.
— А, может, наоборот, — обрадуется? — засмеялся Миша.
— А это ничуть не лучше, — без тени улыбки отбрила Дашка.
Я с интересом слушала их разговор.
— Что это за наезды такие? — Парень не уставал удивленно вздергивать брови. — Саня классный.
— Ага, "классный”. Что же этот классный одинокий тогда?
Миша замолчал. Минут десять мы ехали в тишине, но потом он вдруг вздохнул и посмотрел на нас.
— Прикиньте, даже сильные дядьки чего-то боятся… У Саши несколько лет назад погибла жена. И с тех пор он не хочет никого любить и ни к кому привязываться… Шутит, что женат на работе. А так, классный.
— Профдеформированный, короче… — вздохнула подруга и немного помолчала. — А ты? Тоже классный и одинокий?
— Да. Ум, красота и скромность — мои главные качества! — засмеялся блондин, обворожительно улыбаясь. — Если согласишься как-нибудь выпить со мной кофе, докажу!
— Ну… хорошо. Удиви меня.
24. Александр
В мою уютную, мягкую, обволакивающую темноту пробивался раздражающий монотонный звук. Сначала я слышал его где-то совсем далеко и не обращал внимания. Потом звук стал громче и я непроизвольно начал прислушиваться. Это был… писк. Он раздавался с интервалом в несколько секунд. Вообще, какой-то знакомый звук, будто я его слышал уже. Не будильник. Что-то другое… Я попытался сконцентрироваться и прислушаться тщательнее, чувствуя раздражение. Вдруг писк прервался длинным громким сигналом, от которого я вздрогнул и распахнул глаза.
Реанимация.
Спустя секунду в палату вбежала медсестра и удивлённо посмотрела на меня. Она быстро что-то сотворила с прибором для контроля показателей и он снова начал размеренно попискивать.
— Иван Сергеевич, — крикнула женщина, выходя из двери. — Ваш очнулся!
Через несколько мгновений в дверь вошёл Иван. Он был серьёзен, как никогда, наверное. Присев на стул рядом с моей кроватью, серьезно посмотрел в лицо, посветил в глаза.
— Чего молчишь? — хмуро уточнил доктор. — За семь дней комы говорить разучился?
— Спасибо, — хрипло шепнул я.
— Должен будешь по гроб жизни. Хотя, не уверен, что это "долго", поэтому лучше возьму коньяком.
— Договорились. Пить хочу.
— Нельзя еще, потерпи. Сейчас, губы тебе смочу, полегче будет. А пока слушай: две пули. Одна по касательной в бедро, не глубоко. Вторая в селезенку. Ты в курсе вообще, что от этого умирают и что люди не бессмертные? Я оперировал тебя в машине скорой помощи, которая по тротуарам пробки объезжала, лишь бы успеть довезти. Знаешь, тяжелее только кверху ногами, наверное! Фельдшера молились, чтобы ты откинулся в отделении и у них не было геморроя с документами.
— Спасибо, Вань, — снова повторил я, с теплотой глядя на друга.
— Спасибами не отделаешься, родственник! У тебя травма селезенки. Это очень, ОЧЕНЬ, блядь, опасно! Пообещай мне, что еще, как минимум, неделю, ты даже ссать вставать не будешь! Если шов разойдется, ты не выживешь. МИНИМУМ месяц после выписки ты будешь безвылазно сидеть дома на больничном, спать и жрать. Ничего тяжелее бутылки водки в это время поднимать нельзя! Секс — нельзя. Дрочить — можно.