— Ебаный в рот! — испуганно вскрикнул мужчина в белом халате, отдергивая руки. — Ты себе вены так порвешь!
Он, поругиваясь, стал туго заматывать мне локоть бинтом, а затем начал осматривать кисть.
— Соня, — послышалось совсем близко.
Я повернула голову. Рядом со мной на носилках лежал Саша. Он хрипло дышал, но смотрел на меня осознанно и спокойно. — Все хорошо. Давай руку.
— Зачем, если я всего лишь приманка? — я отвернулась лицом к стенке кузова скорой помощи и тяжело сглотнула вновь подступающие слезы.
Кисть обожгло болью от иглы катетера, который фельдшер мне все таки не отчаялся поставить. Но я уже не реагировала на его манипуляции.
— Соня, ты с ума сошла? — почти прошептал Александр. — Я бы сейчас поорал, чтобы ты пришла в себя, но не могу. Какая приманка? Зачем ты слушала все то, что предназначалось маньяку? Что я должен был сказать? Что ты мне дорога? Чтобы он тебя первую подставил под пулю?
Я молчала, закусив губу и трясясь в беззвучных рыданиях.
— Соня, дай руку, — снова тихо попросил Саша.
Я, не оборачиваясь, все же протянула руку. Он крепко сжал мою кисть и стал трогать один из пальцев. Это ощущалось немного странно, поэтому я все же повернулась. В тот самый момент, Александр закончил и отпустил меня. Я поднесла руку к лицу и выдохнула с шумным всхлипом, потому что на безымянном пальце было надето кольцо с ослепительно-сияющим прозрачным камнем.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Да! — шепотом отозвалась я, не раздумывая ни секунды, перевела взгляд на Сашу, и больше не смогла вымолвить ни слова. Слезы душили.
52. Александр
Я поморщился, аккуратно ложась на диван рядом с моей девочкой. Грудь все еще ныла после удара пули. Заработал пневмоторакс, откачивали жидкость из легкого. Но я каждый раз благодарил судьбу, осознавая, что это ничтожная цена за жизнь моей любимой.
Соня крепко спала, разметавшись по дивану. Наверное, опять снились кошмары. Всю следующую неделю после покушения, она то и дело начинала внезапно плакать или замирала, глядя в одну точку. А ночью вскрикивала от страшных снов и подскакивала в кровати, дрожа как осиновый лист. Я как мог успокаивал ее. Был постоянно рядом, окружал заботой и отвлекал прогулками, когда мне стало легче.
Анжела строго-настрого мне запретила поднимать дома тему произошедшего и ежедневно общалась с Соней у себя в кабинете, успокаивая, что нужно время.
Я понимал, что психотерапия — вещь очень полезная, сам после смерти жены только через нее и вытащил себя из депрессии. Но, я-то мужик, мне легче все понять и принять. А как я могу помочь справиться маленькой хрупкой девочке с диагнозом "посттравматический синдром", не понимал. Вчера в голове возникла идея попросить помощи Ивана, и я рискнул попробовать. Он хоть и хирург, но побывал во многих передрягах и всякого насмотрелся. Друг внимательно выслушал просьбу и, даже ни разу не пошутив и не съязвив, обещал сегодня заехать в гости.
Было раннее утро, а меня уже какая-то неведомая сила подняла с кровати. Тихо выпив кофе, я снова решил лечь и, возможно, еще подремать, поэтому аккуратно приобнял Соню за талию и прижался щекой к ее изящной руке.
Из дремоты меня выдернул рывок Сони и уже потом звук звонка в дверь.
Малышка сидела, подтянув одеяло к груди и судорожно дышала.
— Иду, — крикнул я громко, а затем прижал возлюбленную за плечи и поцеловал в висок. — Это Ваня, скорее всего.
Иван прошел в квартиру, аккуратно обнял меня за плечи и заглянул в комнату.
— Привет, Соня. Я смотрю, ты переехала на новый диван? Это что, повышение? — последняя фраза адресовалась уже мне.
— Можно позже?
— Можно, но не нужно. Хозяюшка, сделаешь нам кофе? Посидим, поболтаем втроем.
Соня молча ушла на кухню, недоверчиво оглядываясь на нас.
— Рассказывай. Для начала, про маньяка. Ты, сучонок, находясь на больничном и клятвенно мне обещая даже пальцем не пошевелить, провернул-таки операцию? Словил две пули, чуть не угробил девочку и потом уже меня позвал?!
— Не так все было! — в комнату заглянула Соня, видимо, услышав грозный тон Ивана и решив заступиться за меня.
— А как? — он тут же с интересом переключился на нее.
— Психолог запретил с Соней это обсуждать, — попытался вмешаться я, пораженный попыткой моей крохи защитить меня.
— Мне психолог ничего не запрещал! — отрезал друг и встал, направляясь на кухню. — Если тебе нельзя, можешь в комнате остаться.
Я сжал челюсти и молча встал следом.
Соня продолжила делать бутерброды и спокойно все с самого начала рассказывала Ивану.