День был просто чудесный. Я смотрел только на Мэрилин, хотя и не говорил с ней больше. К моему облегчению, команда меня просто игнорировала. Будто моя новая роль сделала меня кем-то другим, возвысила, вывела на новый уровень. Пола суетилась как обычно, но Мэрилин, казалось, поднялась над ней, словно лебедь, плывущий через тростник. Она помнила свои реплики, не пропускала сигналов и ослепительно улыбалась другим актерам на площадке. Когда Оливье подошел к ней, чтобы дать какие-то указания, она посмотрела ему в глаза и воскликнула: «Боже! Ну конечно!» — вместо того чтобы растерянно повернуться к Поле в поисках поддержки.
Только когда она вернулась в гримерную в конце дня, я улучил минуту и заглянул к ней.
— Ты была просто ослепительна! Ты это сделала! Ты им показала!
— О, я была так напугана... Ты приедешь сегодня вечером? Пожалуйста! Приезжай после ужина. Сначала мне нужно немного поработать с Полой. Нужно выучить слова...
Лед под моими ногами был призрачно тонок, но я не мог устоять перед взглядом этих огромных глаз.
— Хорошо, я приеду. Но на этот раз у меня нет предлога, чтобы остаться на ночь.
— Увидимся позже, Колин.
— До свидания, Мэрилин.
Тони и Энн выглядели слегка ошеломленными, когда я появился в Раннимед-Хаус. К этому моменту им уже было известно, где я провел прошлую ночь, и они, похоже, не ожидали увидеть меня снова. Будто Мэрилин могла проглотить меня, как гигантская змея!
Энн казалась довольно расстроенной, но Тони просто сыпал комплиментами и поздравлениями.
— Я не знаю, как ты это сделал, Колин, но Лоуренс, — Тони был единственным человеком на свете, который называл Оливье просто «Лоуренсом», — был в полном восторге. Такими темпами мы очень скоро закончим съемки. Что же ты сделал? Думаешь, теперь так будет всегда?
— Не стал бы утверждать...
— Я думаю, мы все догадываемся, что сделал Колин, — язвительно заметила Энн. — Вопрос в другом: что будет дальше? И что скажет мистер Миллер, когда вернется?
— У нас с Мэрилин не роман, — устало протянул я.
— Ну, разумеется, нет, — грубовато-добродушно сказал Тони. — Вы просто хорошие друзья, так? В любом случае, ты для нее слишком уж молод.
— И слишком наивен, — добавила Энн. — Значит, сегодня ты ночуешь здесь?
— Ну да, думаю, да. Но не уверен. Мне нужно съездить в Парксайд после ужина и убедиться в том, что с Мэрилин все в порядке. Она настаивала на этом. Но к ночи я вернусь сюда — если, конечно, смогу.
— Ясно, — сказала Энн, кивнув.
Когда я приехал в Парксайд, Роджер прохаживался по двору перед домом: очевидно, дожидался меня, чтобы что-то сообщить. Я припарковался, и он подошел ко мне, постукивая тростью по ботинку.
— Мисс Монро очень расстроена. Она сейчас с Полой. Я оставил их и вышел посмотреть, ты ли это.
— О, ради всего святого, что опять случилось? Колин, да ты панацея от всех бед! Все же было просто отлично сегодня! Оливье был счастлив, она казалась счастливой. Словно солнце вышло из-за облаков!
— Ты же не думал, что они позволят тебе забрать у них бразды правления?
— Да я и не хочу их забирать! Она же не компания, в конце концов! Она человек. Я просто хочу помочь!
— Когда-нибудь ты поймешь, что она все-таки компания. «Мэрилин Монро продакшнз». Именно эта компания, кстати, платит мне зарплату. И Милтон Грин здесь тоже был, около часа. Он что-то замышляет, это точно. Но я не думаю, что он все расскажет мистеру Миллеру. Для него мистер Миллер представляет куда большую угрозу, чем ты.
— Оно и понятно. Мистер Миллер — ее муж. А я — не более чем мимолетная прихоть. Все в киноиндустрии разводят слишком большую шумиху из-за того, что происходит в данный момент. Никто не смотрит в перспективу! Удивительно, что фильмы вообще выходят на экраны!
— Если наш выйдет, это определенно будет чудо.
Мы с Роджером прошли в кухню и стали ждать. «Бедная девочка», — подумал я. Я готов был поспорить, что Пола опять сбивает Мэрилин с толку. Но с другой стороны, если бы она этого не делала, она потеряла бы работу, так же как и все остальные.
Уже начинало темнеть, когда наконец появилась Пола.
— Здравствуй, Колин. Поднимись к ней прямо сейчас. Но не задерживайся надолго. Она устала и не очень хорошо себя чувствует.
Когда я вошел в спальню, Мэрилин лежала на кровати и в полумраке казалась чрезвычайно хрупкой.
— О, Колин, мне так плохо...
— Что же тебя расстроило?
— Пола говорит, что сэр Лоуренс орал на нее. Он сказал ей, что я не умею играть и никогда не стану настоящей актрисой. Перед съемочной командой. Перед всей съемочной командой.
— Сегодня? Оливье сказал это сегодня? Но я же был там все время!
Просто уму непостижимо! Я не мог поверить, что Оливье стал бы говорить такое, особенно сегодня.
— Нет, думаю, не сегодня, — признала Мэрилин. — Может, вчера.
О, эта Пола и впрямь настоящая ведьма! Как она могла сказать такую гадость?
— Ну, я не верю, что Оливье говорил такое, Мэрилин. Возможно, он просто потерял терпение, а Пола все не так поняла.
— Ты думаешь, я умею играть, Колин?
Я тяжело опустился на край постели. Ну вот, приплыли. Насколько неуверенным в себе может быть человек?!
— Нет, я думаю, что ты не умеешь играть! Не умеешь играть так, как это понимает Оливье. И слава богу, что не умеешь! Оливье убежден, что существует один единственный правильный способ исполнения — его собственный, разумеется. Оливье может отлично сыграть свою роль, но по большей части у него получаются ослепительные пародии, великолепные карикатуры. Он великий актер сцены. Он способен заставить аудиторию поверить во что угодно. Ему нравятся разные трюки и приемчики, фальшивые носы и забавные парики. Он знает, в чем заключается его мастерство, и тщательно планирует, как шокировать, соблазнить или увлечь. Но если ему приходится играть обыкновенного человека, он просто ужасен. Будто бы ему все время нужно какое-то особенное преувеличение, какой-то штрих — кинжал, горб на спине, искусственный глаз. Без этого он выглядит неуклюжим и застенчивым. В своих ранних фильмах он был ужасно неловок!
— Я видела Вивьен Ли в «Унесенных ветром», — сказала Мэрилин. — Она сыграла просто блестяще.
— Она сыграла блестяще, Мэрилин, потому что она не пародировала Скарлетт О'Хара, она была Скарлетт О'Хара. Она чувствовала, как Скарлетт О'Хара. Она влезла в свою роль. Оливье это не по силам. Он может без всяких усилий надеть на себя своего персонажа, как костюм, и снять его. Это отлично для сцены, но в фильме такой номер не пройдет. Кинокамера обладает даром разоблачать. Великий киноактер или киноактриса должны полностью слиться с ролью, даже мысленно. И это ты как раз умеешь, Мэрилин. Каким-то непостижимым образом ты это делаешь! Ты играешь лучше Оливье, он это знает и даже готов с этим смириться. Я восхищаюсь им за это. Помни, он великий человек. Он видит твои таланты — меня не волнует, что говорит Пола, — и с радостью уступит тебе всю славу, если фильм будет успешным. Он бы вообще не затеял все это, если бы не был уверен, глубоко внутри, что ты настоящая актриса. То же самое с Марлоном Брандо. Оливье восхищается им, но и боится его. Проблема в том, что ты и Марлон играете совсем не так, как привык он. Но, разумеется, он видит, что за тобой — будущее, и это его немного пугает.