-Если я правильно понял, - его лицо оказалось на одном уровне с моим, - твое сегодняшнее появление, - руки скользнули под мою майку, - и оригинальное поздравление, означает то, что ты приняла решение.
-Приняла, - я осыпала его лицо нежнейшими поцелуями.
-Ты сейчас, наверное, встанешь, оденешься, скажешь, что это все неправильно и уйдешь. Верно? – Гофман даже не скрывал, что откровенно издевается.
-Садись, два.
-Ого-го! – Ваня обхватил меня крепче и резко наклонил, разложив на кухонном диванчике. – Как мы умеем… Так что же? Ты готова пренебречь мнением мамы? – Он поцеловал мою шею. – Забить на косые взгляды студентов? – Обхватил зубами напряженный сосок. – Идти против всех устоев и моральных принципов, издревле заложенных в этом университете? – Мужчина в притворном ужасе округлил глаза и поднял голову, которая уже находилась уж о-о-о-очень близко к… коленям.
-Готова. С тобой я на все готова.
-Маленькая… - Он положил ладонь на мою щеку и заглянул в глаза. Шли долгие секунды, а он не отрывался от моего лица. Ощупывал взглядом каждую черточку, сохраняя в памяти как картинку. Ласкал большим пальцем мои слегка припухшие губы, выводя понятный только ему узор.
А я тем временем не могла оторвать от него взора. Такие милые, слегка взъерошенные волосы. Высокий, пока не тронутый морщинами лоб. Крутой изгиб бровей. Пушистый веер черных как смоль ресниц. Синие как послегрозовое летнее небо глаза. Прямой нос. Чувственные губы, которые не знают границ для ласк. Легкая небритость на любимом лице.
-Я безумно тебя люблю…
Он сказал это. В первый раз. Вот так запросто: глядя в глаза. Он! Меня! Любит! Предательская слеза выскользнула из уголка глаза. Ваня тут же стер ее большим пальцем.
-Это будет твоя последняя слезинка из-за меня, слышишь? Я никогда не позволю тебе страдать, - с этим жарким шепотом он ближе и ближе наклонялся к моим губам, а потом набросился на них коршуном. Я притягивала его теснее, отвечала раскованнее, пытаясь слиться с ним воедино. Это была не та страсть, застигнувшая нас врасплох прямо у входной двери. Это была страсть мужчины и женщины, которые, наконец, обрели друг друга.
Наши губы плавно терлись друг о друга, кончики языков то сталкивались, то отстранялись. Дыхание, которое внезапно стало чаще и тяжелее, смешалось. В телах разгорался новый огонь, как будто мы ранее не выплескивали нашу страсть.
-Это нам ни к чему, верно? – Руки Гофмана сорвали с меня футболку, ставшую такой ненужной. Я гладила его по крепким плечам, наслаждаясь этими ощущениями, вбирая их в себя. – Привстань-ка, маленькая…
-Ты всегда будешь меня так называть? – я, улыбаясь, соскользнула с его колен и встала перед ним, ожидая, пока он избавится от остатков своей одежды. Ваня поднял голову, улыбаясь мне в ответ, схватил за руку, привлекая меня обратно.
-Конечно. Иди сюда… Ты – моя маленькая девочка, и всегда ею останешься.
Мужчина заставил сесть к нему на колени, оседлав, и обеими ладонями он обхватил мою талию. Несмотря на то, что мы уже несколько раз были вместе, я все еще стеснялась нашей наготы, а вот он, напротив, чувствовал себя вполне непринужденно.
-Я уже забыл, как ты мило краснеешь, - его глубокий тембр вывел меня из оцепенения. – Эх, Громова, учить тебя еще и учить…
-Сказал голый преподаватель своей голой студентке, которая сидит у него на коленях, - я хмыкнула. Гофман обхватил меня за шею, вынуждая наклониться ближе к своему лицу, попутно произнося:
-Так уроки проходят гораздо приятнее…
Его губы поймали мою улыбку в жаркий плен. Давно опаляющая нас страсть ушла, уступая место трепетному желанию любить и быть любимыми. Мягкими ласкающими движениями мужчина заставил мой рот приоткрыться, чем он непременно воспользовался, проникнув языком под мою нижнюю губу. Ладонь, все еще лежащая у меня на шее, стала плавно ее массировать, расслабляя напрягшиеся мышцы. Вторая ласкающая рука опустилась на ягодицу и с чувством ее сжала. Я на мгновенье замерла, когда каждой клеточкой своего тела ощутила нарастающее мужское желание.