Я сидела, даже не моргая, как мне казалось, и взахлеб слушала каждую фразу.
-А… потом… не пытались маму найти? – робко поинтересовалась я.
-Маш, много времени прошло. Я думал, что она замуж давно вышла и детей растит. Ну, вот она и растила. Только моего ребенка. Одна. Господи, как я виноват… - он опустил голову на грудь.
-А Вы точно уверены, что я Ваша дочь?
-Я ДНК-тест делал. Абсолютно уверен. Думаю, ты и в зеркало каждый день смотришься, - он криво улыбнулся. – Разреши спросить?
-Конечно….
-Как Таня? Расскажи про нее…
Вспомнив мамино лицо, внутри меня разлилось блаженное тепло, безграничная любовь и тихое умиротворение.
-Мама хорошо. Бухгалтером работает у нас в поликлинике. Замуж она не вышла, - ну, а что еще я должна о ней рассказать?
-Сложно вам было? – мужчина с грустью посмотрел мне в глаза.
-Нормально. Мы справлялись. – Я поднялась со стула, прекращая наш «знакомственный» разговор, но мне казалось, что была какая-то значительная недосказанность. Чего-то не хватало.
Петр Сергеевич с удивительной прытью вскочил следом за мной.
-Маша, милая, постой… Ты можешь злиться на меня, ненавидеть – это твое право. Только, пожалуйста, не отталкивай меня. Ты даже представить себе не можешь, какого это: на старости лет узнать, что у тебя есть ребенок, что ты не один… Маша…Пожалуйста…
Я ни разу не видела, чтобы мужчины плакали – только по телевизору, – но там все казалось таким наигранным и неискренним… А сейчас по гладковыбритой щеке с мелкими морщинками катилась самая настоящая мужская слеза. Я не удержалась. На меня нахлынуло такое небывалое чувство облегчения, свободы и долгожданного воссоединения, что под этим воздействием подкашивались и без того дрожащие ноги. Судорожно вздохнув, я попыталась сдержать всхлип и вдруг почувствовала, что меня стиснули в медвежьих объятиях и покрывают поцелуями.
-Доченька моя! Девочка моя маленькая! – Мужчина гладил меня по волосам, вдыхая их аромат, а я крепко обняла его в ответ. Я мечтать не могла о такой встрече, а она вот… Случилась.
-Папочка… - Я попробовала это слово на вкус, ощущая, как необычно оно звучит в моих устах. Необычно, но очень гармонично и так правильно.
Я не знаю, сколько мы так стояли по времени, до слез радуясь концу нашей с отцом разлуки, пока какой-то момент за моей спиной не раздался любимый голос.
-Я, конечно, прошу прощения, что прервал. Я очень рад и все такое, но у Стасяна уже палец посинел, пока он пробку в бутылке пытался удерживать. И, вообще, - Гофман сделал вид, что сильно обиделся. Даже губки надул. Ути боже ж мой! – мы мой день рождения отмечаем.
Мы с папой (Господи, с папой!!!) рассмеялись сквозь душившие нас рыдания. Отец притянул Ваню к себе, потрепал по волосам, а меня поцеловал в макушку. И я была счастлива настолько, что, казалось, весь мир лежит у моих ног.
-Нет, ну все-таки скажите, за что мы пьем сейчас? – возмущался Стас, когда мы втроем вернулись к нашему столику.
-А можно мне сказать тост? – я выхватила у молодого человека стакан шампанского.
-Дерзко, - улыбнулся он. – Вперед!