18
Иван
Ситуация вышла не очень красивая. Да, мы накосячили, когда рванули туда все вместе. НО. Так было нужно. Своего рода шокотерапия.
Нужно перебеситься, принять эти чувства, чтобы снова встать и продолжить путь. Я знаю, о чем речь. Всем всегда нужно немного драгоценного времени. Это я и пытался донести до Маши. И до Петра Сергеевича. Если Машу я хоть как-то приободрил ласковыми словами, вкусным ужином и теплой ванной, то с Сергеичем этот номер не прокатит. В тот же вечер он сказал, чтобы я его не искал пару дней. Но я знал, где он. В своем доме надирается до потери пульса. Что поделать, такие уж мы! Без бутылки плохо страдается. Дня через два я к нему наведаюсь и приведу в чувство. Так уже было.
В понедельник я наблюдал, как Маша набирает номер мамы, а та методично его сбрасывает. И домашний не брала. Опять же убедительными доводами я успокоил Машу, и она все-таки отправилась на учебу. В университете я сам набрал номер Татьяны Васильевны, но мой звонок ожидала та же участь. Я был раздражен и иногда срывался на ни в чем неповинных студентов. Пару раз в корпусах университета видел Машу с покрасневшим носиком и с телефоном в обнимку.
После пар я забрал ее и повез домой. Мое приглашение погулять или где-нибудь посидеть, развеяться было отклонено. Когда я снова увидел, что она нажимает кнопку вызова, то отобрал у нее телефон и положил себе в карман легкой куртки.
-Отдай! – она пыталась выхватить мобильный. – Вань! Мне нужно!
-Не нужно, - мягко отстранил ее руки, не отпуская руль. – Сколько раз ты сегодня позвонила? Двести? Триста? Это дохрена. Маленькая, дай маме все обдумать. Она сама позвонит.
Я забыл сказать «наверное».
Маленькая сложила руки на груди и сделала вид, что сильно обиделась.
Однако к вечеру эта обида испарилась. Я сидел на диване, тупо уставившись в монитор, и тщетно пытался составить план семинарского занятия, когда девушка подошла ко мне, укутанная в плед, несмотря на то, что погода в конце октября стояла еще необыкновенно прекрасная.
-Вань, ты занят?
-Маленькая, для тебя я всегда свободен. Что стряслось? Замерзла? – она еле заметно кивнула.
-Обними меня…
Я ласково ей улыбнулся, захлопнул крышку ноутбука, потянулся к ней и усадил к себе на колени.
-Девочка моя маленькая… любимая моя… родная моя… Все будет хорошо, слышишь? – я, опустив подбородок ей на голову, успокаивающе поглаживал сгорбившуюся спину.
Ночью она спала плохо, постоянно вздрагивала, просыпаясь от этого, а я лишь плотнее прижимал ее к себе.
Во вторник утром меня встретила на кухне бледная и невыспавшаяся Маша с протянутой ладошкой.
-И тебе доброе утро, - буркнул я, чмокнул ее в надутые пухлые губки и отдал телефон. Пока она звонила матери, я набрал номер Петра Сергеевича. Неестественный женский голос сообщил мне, что «абонент не абонент». Маше, похоже, тоже.
-Не доступен, - девочка широко раскрыла глаза, в которых уже начинала зарождаться паника.
-Мы ее достали просто – вот она и отключила телефон. Так, завтракать, одеваться – и в институт. Я тебя отвезу и отъеду по делам.
-По каким делам? – тут же встрепенулась Маша.
-По секретным. Потом расскажу. Маленькая, чаю нальешь мне?
Девушка покорно опустила голову и пошла к плите, а я, тем временем, сел за стол и стал обдумывать план действий. Пропустить в свою голову хотя бы одну плохую мысль – значит дать этой мысли шанс на осуществление. Нужно спокойно во всем разобраться: сначала отвезти Машу, потом съездить к Петру Сергеевичу, привести его в чувства, попытаться совместными усилиями узнать что-то про Татьяну Васильевну.
Первый пункт плана прошел успешно – я сдал Машу прямиком в руки одногруппницы (кажется, Даши).
До дома Петра Сергеевича я доехал достаточно быстро, несмотря на утренние пробки. Поднялся на этаж. Позвонил - тишина. Начал звонить настойчивее и продолжительнее. Параллельно набирал его номер. Что ж за херня-то такая? Как дети малые! Кулаком забарабанил в дверь.
-Сергеич, не дури, открывай! – заорал я.
-Сынок, - услышал я голос за спиной и обернулся – по ту сторону площадки открылась соседская дверь, и оттуда выглянула пожилая женщина. – Ты к Пете?
-К Пете, к Пете…