А мужчина рывком встал и начал расстегивать рубашку…
16
Иван
Утром меня разбудил телефонный звонок. Твою мать, ну хотя бы в выходной отстаньте от меня! Взглянув на экран, увидел номер Кати. По спине пробежал холодок, и я поспешил ответить:
-Да, Катя? Что случилось?
-Ну, во-первых, доброе утро, Иван Андреевич, - я услышал, как девчонка цокнула языком. – Во-вторых, ничего СТРАШНОГО не случилось. А вот за третий пункт меня могут нехило покалечить.
-Ты будешь говорить или нет? – рявкнул я.
-Фу, какой Вы грубый. Ох, аукнется когда-нибудь моей сердобольной душонке все это… - затараторила она.
-Не буди во мне зверя…
-Короче, у Вашего запретного объекта вожделения сегодня день рождения. Вы знали об этом?
-Стоп! У Маши?
-А у Вас много запретных объектов вожделения? Хотя… В общем, я сказала, Вы услышали. Что делать – решайте сами.
-Нет, я не знал, и она ничего не говорила… - я выдохнул и опустился на подушки. – Хорошо, будем думать. Прости, Кать, что наехал. Ты еще в шесть утра позвонила бы в выходной, точно бы у меня не сдала экзамен…
-Боюсь-боюсь… Ладно, нормально все. Пока, педагогам!
-Кать… Спасибо тебе…
-Удачи, Иван Андреевич!
Ничего лучше, чем просто нагрянуть к ним домой я не придумал. Безупречно отыграв спектакль «я_ничего_не_знал_пришел_за_методичкой», привел свой план в исполнение.
Я не спрашивал, может ли Маша приехать сегодня ко мне. Я знал, что она приедет.
И вот сейчас она в моих руках, бьется от наслаждения. Я ощущаю ее сладковатый запах, вкус и нежность ее девственно-белой кожи, слышу ее рваное дыхание и едва различимые стоны. Она пока не умеет играть в эту игру, но отчаянно хочет научиться: ласкает мои плечи, целует, куда только может дотянуться, пытается сорвать рубашку. Сегодня наша ночь. Наше время.
Я почти пропал: желание бросить Машу на кровать, и сделать ее своей стало почти неодолимым. Но я сумел совладать с собой и отпустить ее. Сердце мое стучало так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Кровь бешено бурлила, но я отступил на шаг и начал расстегивать рубашку. Я вижу, как полыхают огнем глаза моей девочки. Чувствую, как сбилось ее дыхание. Вижу, как на тонкой шейке бьется пульс. Я никого не хотел так неистово.
Сорвав рубашку, я снова потянулся к девушке, прижал к себе, и мы оба застонали от прикосновения почти обнаженных тел. Нас разделяло только две вещи: мои джинсы и крохотный лоскуток ткани на ее бедрах. Выводя круги на ее спине, я медленно опустил руки и начал стягивать преграду, которая мешала мне любоваться ею целиком. Она засмущалась и сдвинула ноги.
-Ш-ш-ш, маленькая, не бойся, - успокаивал я ее, поглаживая ее бедра, и через секунду она стояла передо мной во всем великолепии своей невинной наготы. Я поцеловал ее в ямку пупка и почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Ее маленькие ладони нащупали край моих джинсов, расстегнули пуговицу, а затем ширинку. Я не останавливал ее: она должна научиться чувствовать мужское тело. Спустив брюки, она обхватила подрагивающий ствол моего желания, большим пальцем погладила головку. От этой ласки я не смог сдержать стона. Другой рукой Маша царапала мое татуированное предплечье, губы ее порхали, словно бабочка, по горлу.
Девочка хотела опуститься на колени, но я удержал ее.
-Не сегодня. Этой ночью ТЫ получаешь удовольствие.
Отбросив ногой упавшие джинсы, я взял Машу за руку и повел к кровати.
-Ложись. Я хочу посмотреть на тебя… - произнес я севшим от желания голосом.
С легкой девичьей грацией она опустилась на постель, прилегла на подушки, согнула ноги. Копна ее волос разметалась по подушке и по ее плечам. А я стоял и пожирал ее взглядом. Никогда не видел ничего более прекрасного. Своей невинной сексуальностью она спалила меня до тла. Это моя девочка. Моя судьба. Моя жизнь.
Я улыбнулся, начал опускаться на ее тело, рывком раздвинул ее бедра, так, что она не успела опомниться, и расположился между ними, прижимая ее нежное тело ближе к себе. От слияния обнаженных тел мы оба вздрогнули и застонали. Все происходило медленно, как в замедленной съемке.