Драгнил хотел попросить у Мард Гира остаться у него на пару дней, однако, буквально опять скинув на него свою работу, подумал, что это будет нагло. Недалеко, полдня дня пути, был дом Гажила, но Нацу тут же передумал: тот наверняка будет занят Эмили и работой, да и малышка тоже даст повозиться с собой, а он и так вскоре «насладится» этим в двойном размере. Он уже отмел идею идти к Зерефу, но вот вернулся к ней вновь, правда идти придется дня четыре, но сейчас Нацу радовался этому. Он вспомнил кого быть этериасом, свободным от правил и живущий ради себя.
Вместо четырех дней путь занял неделю, Нацу смог сполна насладиться дорогой и забыться. От прихода к названному брату он ожидал, что сможет и здесь отвлечься от терзающих мыслей, правда не так дико. Однако, все оказалось иначе. Переступив порог дома, он ловил на себе жалостливые взгляды и слышал, как вокруг него все шепчут и говорят. Это был не его дом, но и здесь Нацу вновь вспоминал о дяде — их семьи были близки, и они не были редкими гостями у Спригганов. И два мальчика, что вертелись около него, напоминали о том, кого он оставил. Вина и скорбь восстали в нем, и так же, как и собственном поместье, давили на него. Его тошнило от нестерпимости и невозможности, что-либо сделать, что-либо исправить. Драгнил хотел вернуться туда, где его не сковывало в просторе и все было чужим, но принимающим его. Он ушел и перед этим попросил Зерефа позаботиться о Люси — брат не позволит, чтобы ему стало еще больнее.
Нацу не замечал, как проходили дни, течение времени было для него так же не важно, как внешность и его цели жизни. Он не сдерживал в себе этериаса и просто жил, не думая ни о чем и ни о ком, ничего не чувствуя и не желая это делать. Тут не было прошлого, не было тех, кого он потерял и кто страдал из-за него. Был он один. Он забылся и возвращаться не хотел.
Но его вырвали.
Нацу блуждал по лесу в поисках воды, гоняемый жаждой. От тела с крепким черным покроем исходил жар, его прикосновения к земле оставляли за собой выжженные следы и пепел травы. Взмах лапой и он сжег огромные кусты с кучей шипов, скрывающие за собой реку. Стоило ему подойти к водоему, как он услышал шаги. Это были не дикие — шли те, что могли противостоять ему — его враги. Он зарычал, те не испугались и продолжили идти сюда. Встав в стойку, этериас дождался, когда неизвестные, со знакомым запахом, подошли ближе. Он оттолкнулся от земли и напал.
— Я смотрю ты совсем одичал, Саламандр, ги-хи, — рука со стальной кожей остановила его удар. Рэдфокс ухмыляясь смотрел на огненного этериаса, который отскочил и свирепо рычал. Во взгляде Зерефа читалось сочувствие. — Давненько мы с тобой не дрались. Ну что ж, давай!
Гажил в мгновение покрыл все тело мелкими стальными чешуйками и ударив в землю, оттуда стали появляться железные столбы, достигая Драгнила. Они не оказались проблемой. Прыгнув, этериас отталкивался от столбов и быстро настигал Рэдфокса. Он успел увернуться, когда тот прыгнул сверху, замахнувшись зажженной огнем лапой. Нацу не остановился, он продолжал на него нападать без мешканья и даже секундной остановки. Отец как-то рассказывал Гажилу, что одичавшие этериасы намного сильнее, они отдались воле проклятья и инстинктам — именно это делает из них демонов и руководит их природой — их ничто не сковывало. Теперь Гажил осознавал это на своем опыте. Он только уворачивался, без возможности ударить, а Драгнил кажется атаковал все быстрее и мощнее. Неожиданно демон повторил за ним — лапой коснулся земли — и Рэдфокс стал падать от взрыва под ногами. Секунда и спиной он ударился об каменную поверхность, отчего на него посыпались мелкие камушки. Драгнил пошел в сторону друга, но перед ним встал Зереф, чьи некогда черные волосы окрасились в белый и, словно на ветру, взмывали вверх.
— Пить, — его глаза цвета аметист, подобно гипнозу затягивали и заставляли смотреть только в них. — Нацу, ты хотел пить. Ты пришел сюда за водой. Иди и пей.
Резко во рту Драгнила пересохло и горло засаднило. Журчание, переливание воды, стало самым заманчивым, что он когда-либо слышал. Казалось, если он сейчас не попьет, умрет от обезвоживания. Драгнил, ведомый вернувшейся острой жаждой, не обращал внимание ни на что вокруг. Хрипло дыша, он зашел в реку и разгоряченной кожи коснулась холодная влага, от контраста из воды пошел пар. Алые глаза были сосредоточены на прозрачной воде, он облизал сухие губы. Когда этериас наклонился, его толкнули сзади. Он сопротивлялся, бился и пытался вырваться, но на него навалились и крепко держали за отросшие волосы.
— Думаешь он придет в себя от этого? — спросил Рэдфокс, качаясь в стороны и с трудом стоя на месте, словно катался на раздразненном диком. Хотя отчасти это было так.
— Не думаю, что одичавшим он был слишком долго, — вернув в свою внешность черные краски, с сомнением сказал Спригган. Ему было неприятно наблюдать, как Гажил топит его любимого братика, однако это требовало его возвращения в норму. Не прошло минуты и он приказал «отпускай».
Нацу исчез на недолго в воде и вскочил. Он кашлял, громко и часто дышал, запрокинув голову, от его тела исходил белый пар, скрывая от глаз. Однако этериское обличье не исчезло, и, медленно опуская голову, сквозь рассеивающийся дым на Гажила смотрели все те же алые глаза, и судя по рычанию он собирался мстить. Этериасы уже судорожно думали, что как им вразумить взбешенного собрата. Но, к радости, они услышали вполне человеческую речь:
— Ах ты сукин сын! — на Рэдфокса кинулся Драгнил, который и вправду решил отомстить. Рэдфокс быстро пришел в себя, и между ними началась драка.
— О Великий! — взвыл Зереф. Двое не реагировали на его просьбы и уже более пяти минут продолжалась битва. Вытянув руки вперед, он кистям повел в разные стороны и подобно этому движению, этериасы оторвались друг от друга и разлетелись.
Оба успокоились и вышли из реки. Нацу встряхнулся и уже стоял сухой, даже отросшие розовые волосы пушистой гривой лежали на плечах. Пока Гажил снимал мокрую одежду, Драгнил отошел немного подальше и закрыл глаза. Наблюдающий за ним Зереф, понял, что он сосредотачивается: лапы и когти пропали только через время, а черный покров кожи, словно сажа, остался на пальцах, хотя раньше он за секунды был способен сменить обличье. Все-таки столь долгое пребывание в форме этериаса (причем даже не истинной форме) сказалось не только на разуме, но и на теле.
— Эй, Саламандр, посуши мне одежду, — капризно проворчал полностью нагой Рэдфокс. Перед тем, как дать ответ, Нацу напряженно смотрел на друга, уголок рта то ли в растерянности, то ли в нерешительности дергался:
— Я тебе что сушилка?
— Я просто ищу полезное применение твоим силам, ги-хи, — все с той же ухмылкой стоял Гажил. Его явно забавляли запинки и долгие соображения Драгнила, которому в этот раз понадобилось еще больше времени:
— Боюсь представить, насколько у тебя занижена самооценка, раз даже огонь для тебя бесполезен, — теперь ухмылялся Нацу, смотря на обескураженного друга. Лицо Рэдфокса выражало раздражение, Нацу с вызовом сделал шаг вперед, оба были готовы начать драку.
Зереф поспешил встать между ними, думая, что его дети, старшему из которых всего лишь семь, ведут себя разумнее, чем эти двое в свои почти пятьдесят. Они пришли сюда не устраивать потасовку, а за возвращением Нацу. Те не остановились, поэтому Сприггану пригрозил, что использует свои силы. Все, кто был знаком с Зерефом, знали, что он крайне редко использует свое проклятье, но если он это делает — а с его хитрым умом это было в несколько раз опаснее — то несдобровать никому. Демоны сверлили друг друга взглядом, пока не отступили.
— Нацу, ты знаешь сколько времени прошло с твоего ухода из дома? — спросил Зереф, в то время, как Драгнил все же решил высушить одежду Рэдфокса. Честно говоря, ее хотелось сжечь. Время было для него неважно, однако судя по сухой и теплой погоде, проросшей траве и цветущим вокруг цветкам, и, вспоминая прошедшие дни, светать стало довольно рано, значит, сейчас лето, либо последние дни весны. — Если точнее, семь недель.