Тем в голову не лезло, соседка была крайне озабоченна чем-то другим. Посмотрев по сторонам, она искала других проходящих этери. Никого не было, они вдвоем забрели в самый дальний угол парка, не такой яркий и прибранный: скамейка была старой, перила и ворота прогнили, там царила вечная тень, благодаря высоким этериским деревьям, отчего не подстриженная темно-зеленная трава казалось почти черной; тут прорастали мелкие цветки диегерсии, от которой старательно избавлялись по неизвестной ей причине. Его старались обходить, это место немного пугало — она не понимала почему, оно напоминало о демонах. Неожиданно шестое чувство начало ей кричать «Уходи!».
Хартфилия резко, насколько это было возможно, повернулась. Девушка краем глаза заметила, как ее лицо стало суровым. Она хотела повторить действие за подругой и увидеть, что так повлияло на нее.
— Господин Дреяр, если я не ошибаюсь, — эти слова остановили Е. Фиор. Она остолбенела, ее руки застыли, окоченев, и, смотря в никуда, не могла сделать вдох.
Стоя спиной, ее реакцию не увидел никто — этериас и исповедница были сосредоточенны друг на друге. Хартфилия пристально следила за малейшим движениям демона, отматывая фотопленку памяти в поисках информации о неизвестном, но не безымянном — при встрече с новым вероятным врагом малейшая крупица знания становилось преимуществом, которое ей было так необходимо. У нее не было защиты — у нее не было Нацу. Она прежде не встречалась с другими этериасами без присутствия Драгнила.
Не такая уж и внушительная проблема, без него как-то всю жизнь справлялась.
Предполагаемый господин Дреяр, что был от девушек в метрах тридцати, остановился, совершенно не ожидая, что человек способен его заметить, и при этом знает его имя. Удивление он, конечно же, не показал, зато выгнул бровь в замешательстве. Приближаясь ближе, он всматривался в странную беременную. Скорей всего его имя ему сказала Хисуи, однако он уже видел ее, как ему казалось — будто мало он видел кареглазых блондинок? В сознании возник туман из прошлого, определенно недавнего, и кажется он ловил в толпе образ этой этери, что тут же выскальзывал. Чем ближе становилась девушка, тем четче слышались нотки ее запаха, этериской силы внутри нее и этот враждебный взгляд. Лаксус самодовольно ухмыльнулся.
— Этери Драгнила. И как я мог забыть? Ты такой фурор произвела на балу Локсар, давно мы такого не видели. До недавних событий, о тебе только и говорили — в последнее время эта жутко бесило. Но ты можешь гордиться собой, этери Драгнила, — этериас говорил, скорее самому себе, чем ей.
Хартфилия, приподняв голову из-за высокого роста Дреяра, не отрывала от него взгляда, испепеляя, словно вправду видела, как огонь распространяется по нему и сжигает плоть. Практически все этериасы были ей ненавистны от рождения и, несмотря на старания не быть столь категоричной к народу возлюбленного и детей, это было для нее рефлексом, срабатывающим быстрее, чем она успела осознать.
Этот этериас был ей не беспричинно отвратен. Это витающая вокруг него высокомерность и надменность, то как он произносил «этери Драгнила», будто это ее название — не имя, название. Но больше всего она в нем возненавидела другое — он этериас Хисуи. Именно он оставил ей следы на теле, именно из-за него в ее глазах появлялся страх и паника, когда говорили о приходе демона. Дело было не в том, что они подруги, будь любая другая на ее месте, это ничего не изменило бы в ее ненависти — никто не смеет так обращаться со своей этери!
В который раз за время житья здесь она осознала, насколько везуча была.
— Я не удивлен, что Нацу нарушил правило своей семьи, ни после такого, — новой причиной для Люси стал насмешливый взгляд. Но он быстро сменился презрением и злостью. — Будь я на его месте, за подобное неповиновение и своеволие ты бы не обошлась одной ссылкой в дом Этери. Я могу понять Нацу, но мне искренне его жаль — ты его так опозорила, а сделать с тобой ничего нельзя. Хотя, беременной ты будешь не вечно. И тогда… Как думаешь, какого она достойна наказания, самка? Можешь говорить, я разрешаю.
Исповедница заметила, как вытянулась спина Хисуи. Она повернулась к ним своим бледным лицом, на котором зеленые глаза, с мелькавшими смешливым и жизнерадостными бликами, теперь были полны ужаса, зрачок стал мелкой точкой в них. Мимолетно взглянув на демона, она опустила их. На лбу выступили капли пота, явно не от жары, пальчики мелко дрожали.
— Говори, — потребовал Дреяр, надвигаясь на девушку, что и слова вымолвить не могла.
Люси рукой закрыла подругу.
— Это еще что такое? — скривив рот, рявкнул демон. Со стороны этери Драгнила выглядела смешно: выпятила грудь вперед и вместе с тем, огромный живот, слегка пухлые щеки стали еще полнее, отчего ее угрожающий вид скатывался в нелепость, словно мелкий зверек встал перед хищником. Лаксус обязательно бы рассмеялся, не будь так взбешен этой выходкой. Как жалкий человек, букашка, посмел встать ему на пути?
— Не подходи к ней, — сквозь хмурые брови она обжигала его карими глазами. Она бы воинственно пошла на него в ответ, но инстинкт самосохранения приказывал держаться подальше. Защита не только сила, это осторожность и стойкость, что в ее случае была единственным вариантом. — Ты ее пугаешь. Разве вы, этериасы, не дорожите своими детьми. Не понимаешь, что ты можешь навредить?
— Мне решать, что навредит моему ребенку, а что нет! — вместо ожидаемого вразумления этериаса, он рассвирепел еще больше.
— Откуда тебе знать? Один раз навестил и все отец года? Хисуи единственная, кто знает, что для ребенка лучше — она его мать! — этериас сделал шаг и уже был рядом с ней, воздух наэлектризовывался. Люси не отступала. Его слова возмущали ее: все этериасы такие. Они думают, что знают лучше этери — той, в чьем чреве находится ребенок — лишь потому что у них есть небольшая связь, что и близко не похожа на связь матери и ребенка.
— Человеческая самка не мать, а просто инкубатор, — желваки заиграли на скулах Дреяра. Он злился все больше и уже не сдерживал ток, что был в его теле. Мелкие ниточки острой белой молнии, что обожгут не менее больно огня. — Советую уйти с дороги.
— Я с места не сойду, и ты ничего с этим не сделаешь, — упрямо заявила Хартфилия вскинув подбородок. Сзади она услышала, как ее умоляющие позвала Е. Фиор, про которую на минуту забыла. Та уже боялась не только за себя, за нее тоже. Рассудок говорил, что пора отступать, ситуация накаляется, но Люси двигало ожидание. Вот только, ожидание чего? — Я знаю ваши законы — ты меня и пальцем не тронешь. Да и не думаю, что ты настолько глуп, чтобы идти против Нацу, если ты, конечно, сам не жаждешь наказания.
— Уверена? — издевка в глазах и мерзкая ухмылка появились на его лице. — Ты не моя этери, никого, кроме нас тут нет — что помешает мне поставить тебя на место, раз этого так и не сделал Нацу? Скажем так, несчастный случай.
Он навис над ней, и Люси сдержалась, чтобы не посмотреть вверх и не проверить не накрыли ли их тучи. Казалось, вот-вот она услышит оглушающий гром и увидит разделяющее на части небо молнию. Разряды молнии стали прыгать по этериасу быстрее, становясь больше и длиннее, их цвет сменился с белого на черный. Они мелко дотрагивались до нее, Люси чувствовала, как мышцы дергаются под кожей, но после множества лет ношения окрайда, для нее это было подобно щекотке.
— Повторю еще раз: уйди с дороги, — серые глаза сверкали опасностью. Он был готов напасть на нее в любой момент.
Люси поняла, чего она так ждет, почему так рискует — она ждала Нацу. Ждала, когда этериас нападет и тогда перед ней окажется Нацу. Она провоцировала Лаксуса специально, она уже это делала с Гажилом и Флер. В момент, когда они собирались ударить, перед ней появлялась спина Драгнила и кожу опалял жар. В момент, когда ей казалось, что ее тело пронзит боль, этериас забирал эту боль на себя, легонько касался ее свободной рукой, прижимая к себя, и быстро окидывал взглядом окрасившихся в алый цвет глаз, проверить успел ли он, не ранена ли.