Грусть настигла ее, и по щекам уже текли слезы и ожидалась новая истерика — гормоны бушевали и нещадно издевались над ней.
— Хисуи? — подняв глаза, она увидела белые кроличьи ушки. На нашедшую ее нянечку было плевать, как и то, что эта была именно Амри, персональная няня Хартфилии. — Что вы здесь делаете?
— Люси она, она… — девушка и слова нормально связать не могла из-за слез.
— Успокойтесь, пожалуйста, вы сегодня достаточно нервничали, — крольчиха гладила ее по плечу. Приступ плача не вызывал растерянности, тут с этим сталкивались каждодневно, если не ежечасно. — Госпожа Люси в главной гостиной, с ней все хорошо. Она хотела побыть наедине с собой.
Плач, к удивлению, закончился в ту же минуту. Е. Фиор следовала за гибридкой, утирая влажные следы с щек, и в голове возникла внезапная мысль потрогать кроличьи ушки, наверняка они очень мягкие, и покушать было бы неплохо.
Амри приоткрыла светлую деревянную дверь, и, увидев, что за ней, Хисуи вскрикнула и хотела кинуться к соседке — в камине полностью в огне сидела Люси. Ее остановила няня, приложив палец к губам. В этот раз Хисуи было сложно успокоиться, у нее перехватило дыхание, была одновременно ошарашена и испугана. Ничего не происходило, ни криков, ни выбегания из огня, ни ожогов на теле. Люси не заметила их, она держала ладони на животе и нежно улыбалась.
— Я знаю, это, конечно, не папин огонь, честно говоря, и близко не похож, но у нас с вами нет выбора. Да, да, да, мне тоже он нравится не больше вашего, но пока папы нет, не капризничайте. Когда он появится делайте, что хотите, главное меня не замучаете, пожалуйста, вы и так уже не маленькие и не легкие, между прочим, — не строгая и не скупая на эмоции, она выглядела совершенно иначе. Хисуи видела и слышала то, что никогда прежде не встречала в этом месте: голос ласковый и сладкий, как молоко с медом или старый потрепанный плед, что до сих пор оставался самым теплым, а в карих глазах материнская любовь. — Не бойтесь, папа любит нас и не бросит здесь. Я обещаю вам… А теперь надо бы вспомнить какую сказку вам еще не рассказывали.
Комментарий к 31. Невозможно отвергать
*Цветные волосы имеют только этериасы и исповедницы, Хисуи - человек, соответственно с этим и цвет волос ее простой.
https://vk.com/venvi_fic - группа в вк, где сообщается о выходе глав, планируемых фанфиков и иногда добавляются разные спойлеры к главам.
========== 32. Особенный день ==========
Дни медленно протекали. Рутинные, с одним и тем же режимом, одинаковыми развлечениями, если их можно так назвать. Жара летних дней только удлиняла томление. Дней, когда температура подскакивает за сорок, дышать нечем, воздух раскален и жжет легкие, и, честное слово, потеешь как свинья. Горизонт словно плавился на глазах, вся природа засыхала, иссушаемая без влаги, вслед за ними медленно умирали и беззащитные этери с нянями. Даже Хисуи, которая любила дом Этери и гулять по его окрестностям, возненавидела демоническое лето и, как и соседка, предпочитала отсидеться в комнате. За время жизни вместе с Нацу Люси научилась переносить высокие температуры, и ей было жалко Е. Фиор: ей спрятаться от жары было негде и скинуть с себя закрывающую шрамы одежду она себе позволяла оставшись одна, ведь порой даже перед Люси стеснялась их. Вскоре Хартфилия узнала, что жизнь с Лаксусом оставила ей не только раны и дикий страх перед этериасом, но и другие последствия.
В знойное этериаское лето спасали исключительно прохладный душ — ни в коем случае не холодный! — и дождливые дни, хотя скорее правильней было бы их назвать, ливневые дни. Бушевал ветер, гром и молнии разверзали небо на куски, сквозь пелену дождя не было видно дальше вытянутой руки, казалось начинался потоп. Почти все наслаждались, наконец, наступала долгожданная и столь желанная прохлада, когда можно спокойно вздохнуть полными легкими и отдохнуть. Услада для всех, кроме Хисуи. Заметив, как сгущались тучи, они плотно закрывали шторы и окна, заранее готовили успокаивающие отвары и Люси садилась около нее, чтобы потом не отходить, пока все не закончится, держать за руку и успокаивать, потому что один удар грома и на девушку накатывала истерика.
Однако остальным было нелегче. Нытье и капризы слышались со всех сторон, няням не было покоя, и практически все завистливо прожигали взглядом Хартфилию и других этери, что умели переносить жару и проводили свои дни так же спокойно, как и прежде. Исповедницу это раздражало, она предпочитала уходить от них подальше и забирала собой Амри, потому что нельзя заставлять мучиться свою персональную няню. Очень хорошую няню, которая вечно делала для нее исключения: разрешала прогуляться подольше вечером, когда зной спадал, тайком приносила сладости, что давали им лишь раз в неделю, и, самое главное, она разрешала ей побыть в огне. Няни в доме Этери делали все ради хорошо протекающей беременности, однако это касалось человеческой беременности, и на ее просьбы отвечали: все, что связанно с этериской стороной беременности, будет решаться, когда начнется второй период и ее переведут в третий комплекс. Однако Люси, в отличии от остальных этери, заботилась о детях и прислушивалась к их нуждам — им нужны прикосновения огня, которые раньше давал папа.
Ни с кем помимо соседки Хартфилия не укрепляла дружеские отношения, правда, познакомилась еще с несколькими девушками и периодически проводила вместе с ними время, но сохраняла равнодушие — уже совершила ошибку с привязанностью и, наконец, выучила урок. Совместные посиделки с ними напоминали о старом доме, поселении Аминас, где жили исключительно девушки с ненавистью к демонам, но с небольшим отличием: исповедницы не были все поголовно беременны. И, хоть Люси не говорила никогда об этом вслух, это проведенное вместе время давало забыть об одиночестве. После осознания необходимости в Драгниле, остатках теплых чувств и привязанности к нему, оно стало ощущаться острее, даже несмотря на то, что злость и обида никуда не прошла, поэтому она стремилась к общению. А еще Мавис все же решилась выполнить одно из своих обещаний. Хотелось бы, чтобы все два, однако Хартфилия понимала, что Зереф не позволит ей поселиться в своем доме, этериасы те еще эгоисты и собственники по своей природе. Но и своими частыми, порой даже казалось слишком частыми, посещениями Мавис восполняла все время, что они не смогли видеться. Она подобно урагану ворвалась в размеренный день и воротила все спокойствие, что было в доме. Хартфилия радовалась и не теряла ни единого слова и жеста подруги. Грех жаловаться, но в последнее время она уставала от этого. Мавис слишком энергичная и активная — может делать десять дел одновременно — и Люси пыталась за ней поспеть, но не удавалось и, в итоге, уставала как эмоционально, так и физически.
Это было неудивительно при ее сроке. Сроке таком большом, что даже пугало — к концу подходил десятый месяц. Теперь ее живот больше не рос, и мальчики в ее теле, отнюдь уже не маленькие и не легкие, утяжеляли жизнь: мало того, что похожа на огромный неуклюжий шар, причем беспомощный и ужасно неуклюжий, так и любая активность истощала ее так же, как раньше истощали долгие тренировки. Люси порой мечтала уже родить, избавиться от тяжелого груза и встретиться со своими мальчиками в живую, однако она этери и терпеть ей еще пару месяцев. Но ее волновало не это — второй период беременности должен был настать еще месяц назад. Порой у нее подскакивала температура, сковывали судороги и на теле даже появлялся огонь — этого не хватало, они были всего лишь предвещанием ко второму периоду. Это пугало — что-то не так с детьми. Нянечки и остальные считали так же. Однако Шеррия уверяла ее, что все в порядке, и процесс затянулся из-за пережитого сильного стресса, даже Зереф, ради ответа которого она переступила свою гордость, неуверенно сказал, что вроде не чувствует никаких отклонений. Люси не могла успокоиться, несмотря ни на чьи слова. Может мать из нее пока никудышная, вот только, если с мальчиками что-то случится, она этого не переживет.
Дни так и протекали — иногда полны взрывов красок, но по большей части однообразные и полные скрытых переживаний, одиночества и томления по семье, каждой из семей.
Люси внимательно следила за соседкой, что постоянно ворочалась и дергалась во сне. Дреяр вновь заходил пару дней назад и все повторилось, как в первый раз. Они не были близки, однако это не мешало Хартфилии переживать за Хисуи и ребенка, даже если он от такого ублюдка, как Лаксус. Но, если быть полностью честной, Люси просто не могла заснуть. Ее настигали воспоминания из прошлого, к радости, они практически все были счастливыми, но вместе с ними приходило осознание и самокопание, ведь потому что сегодня тридцатое июля и завтра для Люси настанет особый день — ее день рождения.