— Поживём, увидим. Не загадывай на перед. Сейчас тебя надо вылечить, а для этого необходимо вернуться в палату.
— Нет! — вскидываю голову и с безумно колотящимся сердцем, заглядываю в его решительные черты лица. — Я туда не вернусь. Он скоро найдет меня.
— Кто он тебе?
— Не важно, — отмахиваюсь, мне даже стыдно сказать кто для меня Самсонов.
— Мне важно, — давит, но тут же отступает. — Окей, тогда едем ко мне. Всё равно препараты, которые нужны я уже купил, а инструкцию смогу и сам прочитать. Идём.
Делаю шаг следом и пострадавшая нога подворачивается. Падаю…с острой болью приземляюсь на коленку. Сжимая зубы, выдаю тихий стон. Привычка, которая со мной годами. Боль я принимаю тихо.
Евгений оказывается рядом в туже секунду, но растеряно одергивает руки. И я бы посмеялась над его замешательством, если бы до усрачки не боялась его прикосновений.
После первого побега такой побочки не было. То есть таких масштабов. Да, было страшно, что ко мне прикоснуться, но пережить в принципе могла. Сейчас же, мне кажется у меня сердце остановится если парень коснется моей кожи. И это состояние я даже объяснить не могу…
— Ада, — взволнованно. — Можно я помогу тебе?
— Чем? — вставая на четвереньки, спрашиваю.
— Подержу за руку? Или обхвати моё плечо сама.
Сама?
Сама…
— Ухватись за мою руку, — сгибает в локте, сжимает в кулак ладонь и делает подставку. Сглатываю и неотрывно смотрю на кулак. Прослеживает за взглядом и сразу разжимает кисть. — Или подожди я схожу за машиной.
— Нет, — сглатываю вязкую слюну. Хватаюсь за предоставленную руку, кисть мгновенно леденеет, будто по конечности перестаёт течь кровь. Перебарываю себя и свой страх, крепко держась, поднимаюсь.
— Умница, — уголки губ подрагивают. — Молодец. Давай потихонечку.
Аккуратно усаживает в того же монстра, в котором возил меня полтора месяца назад. Отодвигает и откидывает сиденье назад.
— Ложись, — командные нотки слегка нервируют. — Тебе отдыхать надо, а не бегать по пожарным лестницам. Кстати, как ты замок открыла?
— Там открыто было, — пожимаю плечами и отворачиваюсь к окну.
Остаток дороги Евгений меня не трогает, а уже у самого дома у него звонит телефон.
— Нет, мам, не надо, — злится. Не понимает, как ему повезло в жизни. — Ей нельзя пюрешечку ещё и бульончик тоже.
Это мне что ли? Нельзя? Желудок жалобно урчит и настойчиво требует его пюрешечку.
— Это почему? — поворачиваюсь к парню.
— Желудок нагружать ещё нельзя, надо хотя бы пару дней выждать.
— Жесть, — тихо комментирую.
В лифте очередной звонок от друга. Но его Евгений быстро отбивает со словами:
— Мот, перезвоню позже, мы уже дома.
А я так и подвисаю на этих словах…Мы уже дома…Мы…дома…
Пока он возится с ключами, припадаю к стене. Вот бывает же такая жизнь, когда у тебя есть этот самый дом и «мы». Когда ты не одна на всём белом свете, а есть «мы». Когда ты можешь своим ключом, открыть свою дверь, от своей квартиры.
У меня такого нет и вряд ли будет…
— Чувствуй себя, как дома, — бросает ключи в карман. — Но ключи тебе не дам пока.
— Почему? — усталость накатывает оглушающей волной и я едва успеваю дойти до дивана.
— Сбежишь ещё, — говорит очевидное.
— Ты мне сам не доверяешь, как я могу доверять тебе единственное ценное, что у меня осталось?
— Со мной твоей жизни ничего не угрожает. Можешь сходит в душ, пока я сделаю тебе коктейль из порошка, — морщится и читает состав. — А потом ты мне расскажешь всё, Ада.
Смотрит решительно, безапелляционно. Не оставляет выбора. Но я не чувствую в нем угрозы, возможно из-за этого и согласилась поехать с ним, а также дотронулась до него.
Медленно выпускаю булькающий воздух в лёгких, собираю остатки сил.
— Хорошо, — выдаю уверенно.
Ну, что, любимки мои, в следующей главе мы узнаем кто такая Ада и Самсонов) Готовы? Подписывайтесь обязательно на автора)
Правдивая ложь!
В зеркале на меня смотрит израненное страшилище. Не смотря на хорошие, чистые шмотки, которые сейчас на мне, выгляжу я отстойно.
Под глазом порез, зашитый и покрытый пластырем. Рана дёргает и ноет, как и все остальные. Не реагирую, уже привыкла к этому чувству.
Мне, кажется, я соткана из боли. Но как же смотреть на себя в зеркало? Как видеть это уродство…синяки и ссадины. Когда-то красивые волосы превратились в мочалку, потускнели. Я вся превратилась в тень.
Дотрагиваюсь до своего отражения в прозрачном стекле.
— Кто ты теперь, Ада? — сглатываю удушливый ком. Не плачу, нет. Просто задыхаюсь по привычке.
Медленно стаскиваю худи, едва получается поднять руки. Стон срывается в тот момент, когда в дверь ванной стучит Евгений.
Вздрагиваю, естественно и отшатываюсь в глубь. По пути сметаю приоткрытую дверцу тумбочки с ванными принадлежностями. Ещё одним синяком больше…
— Ада? — обеспокоенный голос Евгения…Не Михаила…
Выдыхай, Ада, выдыхай…За дверью Евгений, не монстр Самсонов.
С трудом беру себя в руки и иду к двери.
— Что случилось? — в приоткрытую щелочку вижу лицо Евгения. Прячу своё исхудавшее и истерзанное тело за дверным полотном. — Я слышал стук.
— Задела тумбочку, ничего страшного, — заверяю спешно.
— Держи, — только сейчас вижу у него в руке две бутылочки. — Это Евка привезла, знакомая…в общем она сказала это для волос. Кучерявых.
— Оу, — закусываю нервно губу и тысячи игл моментально причиняют боль. В потрескавшиеся губы попадает слюна. — Спасибо.
Становлюсь под тёплые струи и облегчённо выдыхаю. Конечно же, хочется натереться гелем для душа, ещё и таким вкусным…м-м-м…
Вдыхаю чисто мужской аромат, восточные и древесные нотки. Очень вкусно…
Выливаю на ладошку и аккуратно касаясь, намыливаю тело, обходя ранки. Вода, смывая мыльный раствор, попадает в порезы и кусает. Стискиваю зубы и продолжаю. Очень хочется потереть мочалкой, снять верхний слой кожи, к которому прикасались те уроды.
Но ещё нельзя.
Мою голову шампунем и бальзамом, что принес Евгений. Не тороплюсь, растягиваю удовольствие…или же просто тяну время. Даю себе отсрочку, готовлюсь к предстоящему разговору.
Мысли путаются. Надо принять какое-то решение.
Стоит ли рассказывать всё парню.
Я до сих пор не решила. Тяжело…
Надеваю тёплый халат и выхожу из ванной комнаты. В прихожей, на кресле с кружкой кофе сидит Евгений.
— Садись, — стреляет глазами на диван напротив, а после на кружку на толе. — Пей.
Покорно сажусь напротив и отпиваю розовую субстанцию. Чувствую себя мухой под микроскопом. Взгляд парня нервирует, а когда я нервничаю ничего хорошего не происходит. В прошлый раз, вот, разбила об него вазу.
— Не смотри так, — выдаю внезапно.
— Как? — ни тени удивления или неловкости.
Только мне в данной ситуации неудобно и неловко, ему же откровенно похрен. Смотрит не отрываясь, фокусируется на некоторых интересующих частях моего тела.
— Будто смотришь на бездомного котёнка.
— Ну, ты на котёнка не похожа, это точно, — посмеивается легко, непринуждённо. — Рассказывай, принцесса.
Вся лёгкость слетает мгновенно и напряжение в комнате возрастает до космических высот. Сглатываю… и опускаю глаза. Мне стыдно рассказывать такое ему. Он парень. Симпатичный, молодой, и уверенный в себе. Я же разбитая, сломанная игрушка, которая вряд ли социализируется теперь. И довериться даже ему, тому кто спас меня от кошмара, тяжело.
— Правду, Ада, — давит взглядом. Понимаю, ложь не примет.
Окей…
— Мне двадцать два года…почти двадцать два года. Моё имя реально — Ада. Король Ада. Я дочь Король Виталия Андреевича, но его все знали под другим именем — Бессонов Виталий — Бес.
Вижу по выражению лица парня слышал о таком. Кто ж не слышал? В нашем городе мой папа был влиятельной и наводящей ужаса личностью.