— Иди к чёрту! — отбиваю «пять» и соскребаю себя с пассажирского сидения.
Молча поднимаемся к ним в квартиру.
— Етить-колотить! — приоткрываю один глаз и вижу расплывчатое лицо подруги в дверном проёме. — Ты где это чудище подобрал?
— Пиздец, — выдыхаю пьяно. — Ещё утром был Женей, к ночи стал чудищем. М-да…
— Ты себя в зеркало видел? — это прилетает мне, а дальше уже Матвея. — Что с ним случилось? Где Ада?
— Ушла, — коротко и исчерпывающе, молодец Мот. Всё по факту.
— Куда ушла? — тут же активизируется мелкая рыжая ведьма. — К кому ушла? У неё же никого не осталось!
— Вот это, любимая, тебе и предстоит выяснить, пока я привожу это недоразумение в божеский вид.
Деградация на лицо, теперь я недоразумение. Отлично.
Заваливаюсь на диван и прикрываю веки в надежде уснуть. Но мне не дают, естественно.
— Чего развалился, — рыжая бестия, честное слово. — Иди в комнату, выспись. Утром ты должен быть огурцом.
— Зачем?
— Ты Аду возвращать собираешься?
— Не-воз-мож-но, — чеканю.
— Воз-мож-но! Или ты её не любишь?
— Люблю, — отвечаю быстрее, чем мой пьяный мозг успел проанализировать.
Естественно, удивляюсь своему ответу, но мне не пятнадцать лет, девственницу из себя корчить не собираюсь. Принимаю этот ответ.
Повторяю мысленно это слово, и будто припечатываю в сердце. Улыбка растягивает мои губы, блаженно закрываю глаза.
Люб-лю…Люблю, конечно. Если бы не это чувство, вряд ли стал бы помогать ей, переживать и чувствовать весь этот ад после её ухода. Поэтому, да! Просто принимаю его, тону в нём за секунду и тупо радуюсь.
Ну, вот и всё, финит-аля-комедия, Евгений. И ты встрял, увяз в девчонке также, как и парни.
— Хм, — улыбаюсь, немного смахивая на сумасшедшего.
Теперь, когда понял самое главное, я знаю, что должен сделать. Остальное не важно.
Ушел!
Стряхиваю пыль, вымываю полностью кухонный гарнитур и открываю шторы, впуская солнечный свет.
Зачем?
Я и сама не знаю. В этом доме оставаться на долго ни в коем случае нельзя, но так хочется…покоя и тишины, что я решаю задержаться на пару недель. Потом посмотрим, что будет дальше.
Смотрю на просыпающуюся природу и задерживаю дыхание. Хлопаю ресницами, будто пытаюсь запечатлеть фрагменты жизни. Весна — время любви и новых начинаний.
— Апчхи! Кошмар, — бурчу себе под нос.
На стене висит огромная плазма, но я её игнорирую, лишь пыль кисточкой стряхиваю.
Телефон полностью разряжен. Зарядки с собой конечно же нет.
Неспеша поднимаюсь на второй этаж. Каждый уголок знаком и любим. Растения полностью обезвожены и завядшие стоят на стойках.
Дохожу до спальни. Набираю в лёгкие кислорода и толкаю дверь.
Здесь всё также, как было когда я в последний раз была. Даже постельное бельё тоже.
Глаза начинает жечь, но слёз нет.
Почему я не узнала раньше, что он мой отец? Почему от меня это скрывали?
Сажусь на кровать и закрываю глаза, возвращаясь в прошлое.
— А сказку прочитаешь? — улыбаюсь Игорю.
— Ты уже взрослая для сказок, Адамина, — сам же достаёт сборник сказок из комода. — Но так уж и быть, принцесса, сегодня ты получишь свою сказку.
— Ура! — детский крик маленькой девочки стоит в ушах.
Это были лучшие мгновения в моей жизни.
В поисках подходящей зарядки перерываю все тумбы, но не нахожу. Открываю двери ведущие в ванную, гардеробную. Здесь тихо и мрачно, прям, как у меня на душе. Множество коробок из-под мужских ботинок заполняют целый стеллаж.
— И зачем ему столько ботинок надо было? — осматриваюсь, так и не найдя ничего спускаюсь вниз.
На кухне провожу ревизию. Съедобного не так много, но мне достаточно, чтобы не выходить из дома пару-тройку дней. Крупы, макароны, рыбы в жестяной банке, паштет и ещё какая-то банка похожая на тушенку, без опознавательных маркеров.
Ставлю кастрюлю на огонь. Решаю впихнуть в себя макароны с тушенкой. Очень надеюсь, что это именно она, а ни какая-нибудь рыба. Пока греется вода, зависаю на заброшенном саде, что за окном.
Раньше здесь было очень много роз. Игорь любил цветы, мы часто с ним собирали букеты для мамы. Пожалуй, это единственные светлые, детские воспоминания. Цветы и сказки.
Получается мама изменила папе? Но это же бред! Отец всегда знал, что происходит у него в городе, в доме, а в семье тем более. Не поверю, что они могли крутить роман на стороне и о нём никто не знал.
А если Бес знал, что мама ему изменяет, то как смог простить её и Игоря?
Беру в руки нож, чтобы вскрыть банку и подпрыгиваю на месте от звонка в домофон. Выключаю газ.
На цыпочках тихо крадусь к двери. И чертыхаюсь, когда в дверном полотне не нахожу глазок.
— Вот поэтому тебя Игорь и убили, ни ворот толком, ни глазка, — шиплю беззлобно.
Сердце стучит, как невменяемое. Кто может быть за дверью понятия не имею. Ни одна живая душа не знает об этом месте и вычислить меня тоже не могли…или могли?
Единственный человек, который мог найти даже иголку в стоге сена, была Ева!
Догадка осеняет и впрыскивает в кровь злость и обиду. Не раздумывая, открываю дверь, уверенная в том, что там рыжая, но замираю в шоке видя на пороге…
— Женя… — не Ева…
— Впустишь? — нагло заносит ногу, переступает порог.
— Как ты меня нашел? — иду за ним следом.
— Ева помогла и отец.
— Ну, конечно, — кто ж ещё-то. — Зачем пришел?
Несмотря на то, что я держусь и в общем выдаю всё твёрдо, внутри ловлю тремор. Сердце ёкает и видимо падает в обморок, потому что сейчас я слышу только шум в ушах и слова Евгения.
— За тобой, — вот так просто. — Не смотри так на меня, Ада. Я не могу тебя отпустить.
Последняя фраза, срабатывает, как триггер. Шарахаюсь в сторону от него. Так говорил Самойлов перед тем, как начинал воспитывать меня.
«…я не могу тебя отпустить, Ада. Ты же без меня сдохнешь в первой же подворотне…»
— Ты чего? — подлетает вплотную. — Ада, тише, это я, Женя. Не бойся. Перед глазами возникает гадкое лицо Самойлова.
— Уходи, — отталкиваю парня. Жмурюсь, но боль прошивает всё нутро от этих воспоминаний. Меня будто режут на две части. Одна хочет чтобы он ушел, испарился. Другая же, скулит и умоляет оставить его рядом. — Оставь меня в покое!
— Не могу. Я не могу без тебя. Ты нужна мне.
Зависаю перед ним. Слова на повторе прокручивает мозг, а я умираю от разношёрстных эмоций.
— Послушай, — заставляю себя посмотреть в его глаза. Делаю шаг к нему. Вовсе не для того, чтобы смотреть в его глаза, хотя и это тоже. Но по большей части, просто для того, чтобы втянуть его запах.
Неосознанно дышу глубже. Чаще. Ярче. Красочней. Мир взрывается новыми красками стоит аромату добраться лёгких.
— Слушаю, Адамина, — ласковый голос Жени сбивает негатив, что только что был во мне. Теряюсь, не знаю, что дальше делать.
Женя шагает ко мне и вот мы уже вплотную стоим друг к другу.
Это что-то новое для меня. Дрожь перебирает позвоночник, оживает сердце и расправив крылья трепещет в грудной клетке, как умалишенное.
Его близость на удивление не коробит и не страшит, наоборот, очень волнует. Но стоит Жене поднять руку, и я отшатываюсь.
Ненавижу себя за эту слабость. Закусывая губу, отворачиваюсь.
— Уходи. Я благодарна за то, что ты сделал, вытащил меня, социализировал, но на этом всё. С остальным я справлюсь сама.
Тишина огромного дома давит бетонной плитой. Почему он не двигается? Почему не уходит? Не могу находиться с ним рядом. Это выше меня, сильнее.
Я даже забыла, что он единолично решил вопрос с советом. Я просто…всё забыла, когда увидела его.
С силой сжимаю спинку стула. Держусь за него из последних сил, будто утопающий за спасательный круг.
В груди всё ломит и болит…Но это лишь боль, а ужас приходит пару секунд спустя, когда я слышу хлопок входной двери. Он будто оглушающий выстрел раздается в тишине, и я падаю.
Просто падаю вниз, в темноту, в бездну ужаса, к своим демонам, к благодарной тьме в лапы.