На перекрестке под фонарем стояла женщина. В мутном свете ее фигура казалась такой жалкой, неудивительно, что на кошелку никто не позарился в эту промозглую ночь. Она была похожа на пугало, поставленное для отпугивания крыс. Кто еще возжелал бы такое никчемное существо? Хотя есть определенный тип мерзавцев, которые любят покупать именно таких вот несчастных шалашовок и отрываться на них, как говорится, по полной программе. Чем человек слабее, тем легче прочувствовать на нем свою значимость, свою силу. Тупой народец. Не хочу показаться князем Мышкиным или матерью Терезой, я и сам не раз покупал таких вот убогих шлюшек и делал с ними все, что взбредало в голову. Что было, то было. Незачем врать. Не терплю ложь. А взбредало мне в голову разное. Хе-хе.
– Сколько стоишь? – спросил я, даже не взглянув на тело у столба. Зачем преждевременно обламываться?
– Такому красавцу, как ты, женщины сами должны платить за удовольствие! – обычный треп профессионалок, рассчитанный на лохов. Пропускаю ее слова мимо ушей. Сука, играет со мной. – Можешь все! Работают все три прохода! – добавляет она после короткой паузы. Это уже похоже на правду.
Мимо нас по лужам медленно прокатилась машина. Внутри сидели два кабана. Они посмотрели вначале на меня, потом на женщину под фонарем, и паскудненько рассмеялись. «Эй, отбросы!» – крикнул тот, что сидел рядом с водителем, и бросил в нас початую банку из-под пива. Удаляясь, парни переговаривались и продолжали смеяться. Было очевидно, что они говорят о нас. Тот, что сидел рядом с водителем, высунулся из окна и посмотрел на меня с похабной ухмылкой. Номер машины я не запомнил, но зато хорошо запомнил рожу этого ублюдка. Посмотрим, насколько он удачлив. Если мы встретимся с ним еще раз, это будет означать, что судьба парня не балует. Теперь я для малыша что-то вроде русской рулетки. Поиграем. Поиграем.
Вероятно, чтобы скрыть возникшее чувство неловкости и разрядить обстановку, проститутка сипло хохотнула, и я успел заметить, что во рту у нее серьезный недобор – нескольких передних зубов на месте не оказалось. Эта деталь решила все. Я не то чтобы принял решение, но ощутил инстинктом, почувствовал внутри живота, что так просто мы с ней сегодня не разойдемся. Мы были на улице одни, и мое молчание заставляло проститутку нервничать. Это мне дается труднее всего, но я попытался улыбнуться, в данный момент так было надо. Иногда я бываю милым. Когда это очень нужно.
– Тебе платить не придется, сладкая! – бравурно парировал я и шепнул ей на ухо какую-то сальность. Не помню уже, что именно. Шлепнул ее по дряблой попке. Вот и весь флирт.
«Сладкая», которой было уже далеко за сорок, игриво и с благодарностью заглянула мне в глаза. Взяла меня под руку, мы сошли с трассы и пошли черной улицей мимо черных домов, черных окон с черными стеклами. В голове моей тоже почернело. Кровь моя в эту минуту, я уверен, тоже изменила цвет. Теперь и она стала черной, медлительной, грязной.
Блядь привела меня в какие-то мерзостные трущобы. Вот оно, реальное дно жизни. Из окон доносились брань и пьяные крики. Под ногами шныряли крысы. Ветер носил по мостовой смятые газеты с мордашками политиков и местечковых селебрити. На одной из обосранных газет красовалась физиономия местной знаменитости, беллетриста, рекламирующего свой новый роман. Читал я его книги. Говно. Говна на этой улице разметано было много. Все это женщину нисколько не смущало, а, кажется, наоборот, веселило. Мне было досадно видеть, как она радуется тому, что ей больше не придется сегодня стоять на холоде и нашелся кто-то, кто не побрезговал лечь с ней в постель. Впрочем, я еще не был уверен, что я на это решусь! Бедняжка всячески пыталась припрятать радость, но она проявлялась во всем: и в голосе, и в поведении, и в беззубой улыбке, то и дело возникавшей на ее одутловатом лице.