— Позови сюда Аву, — попросил он младшего родственника. — И проследи, чтобы до обеда меня никто не беспокоил.
— То есть ты не собираешься ничего мне объяснять? — нахмурился Аллан. — Ни того, откуда взялась эта девчонка, ни того, что она делала? Она околдовала тебя?
— Я объясню... в обед... — с нажимом ответил лэрд, давая понять, что разговор окончен.
Минут через пять пришла ключница. Она тихо поскреблась и медленно вошла. В отличие от Аллана, но ему простительно, Ава знала свое место. Она смотрела только на Брюса и не задавала лишних вопросов.
— Мой лэрд, — пожилая женщина низко поклонилась. — Я так рада, что боги услышали наши молитвы. Я и моя дочь никогда бы не ушли, но нас... прогнали, — оправдывалась она.
— Я в курсе. Брат сообщил, — успокоил служанку воин, показывая, что не злится на нее. — Распорядись о ванной и о еде.
— Здесь?
— Нет, в смежные покои, — он не хотел тревожить Лису.
— Как прикажете, — Ава снова поклонилась, но перед тем как выйти, задержалась, бросила негодующий взгляд на постель и задала немного дерзкий вопрос. Пожалуй, он поторопился с выводами и зря похвалил ее. — Мой господин, разрешите вас осмотреть? Мы не можем доверять пришлой. Никто не знает, откуда она появилась, откуда пришла. Вдруг она ничем не лучше предыдущей? Она могла околдовать вас, — повторила она вслед за братом.
Брюс отметил про себя, что разумное зерно в ее просьбе есть, но...
Он даже думать не хотел, что сереброволосая, маленькая рабыня способна на предательство. Она дала клятву, она спасла его от неминуемой гибели, он стоит и говорит, только благодаря ее жертве. Ему ли не знать, чего лишилась девушка?
— Нет! — твердо обозначил. — Выполняй приказ.
А сам, дождавшись, когда дверь затворится, вернулся к кровати и сел рядом с его ведьмой.
Как точно заметила Ава, никто не знает, откуда Лиса появилась и откуда пришла. Если верить соседу, то у него не было ни родственницы, ни рабыни, хотя бы отдаленно напоминающих целительницу.
Откуда она? Где росла? Из какой семьи произошла?
Ведьм у них не гнали, но относились настороженно. Селили подальше, на окраины, боясь, что своими чарами они сотворят что-то плохое, но все же все ходили. Просили, лечились, молились им.
Вряд ли она из богатого, известного рода. Но...
Спокойствие девушки, ее мягкий тон, голос, всегда прямая спина. Все буквально сообщало, что Лиса очень образованна, умна, умеет себя вести. Обычных жительниц клана, тем более рабынь, ничему не учили.
Брюс даже сказал бы, что Лисандра мудра.
Он догадывался, что Давина не утерпела и отправилась запугать новый объект его внимания, но колдунья и словом об этом не обмолвилась, не пожаловалась.
Так, кто она? Чем дольше смотрел, тем больше думал, что лекарша на самом деле все помнит, но не желает признаваться.
Ничего, ее тайны он выпытает. Не пряником, так кнутом. Главное ведь результат? Но все же он надеялся на пряник.
За другой дверью послышался шорох, тяжелый стук и всплески воды. Распоряжение, данное Аве, было выполнено. Ему готовили ванну и завтрак.
После боя, вечера, проведенного в объятиях смерти, и ночи, которая соединила его с блондинкой, он сильно проголодался.
Тихо затворил за собой створку, удостоверившись предварительно, что второй выход надежно заперт, и вошел в женскую часть комнат.
Раньше, это помещение занимала его мать, сейчас оно предназначалось для невесты и будущей жены. Совсем скоро воин отправится за ней и привезет в свой клан, но сегодня он мог побыть один.
Или нет...
Слуги, наполнявшие чан с водой, ушли. Осталась одна девушка, чье лицо он пока не видел. Она стояла к нему спиной, а волосы скрыла под косынкой.
Правда, узнал он ее быстро.
Он умелый охотник, следопыт, боец. Он найдет выход из самого густого, дремучего леса, разыщет пропавших беглых рабов или с легкостью выяснит, когда его обманывают.
Маскарада Давины он не понимал. По движениям, по аромату ее удушливых духов, он моментально признал свою любовницу. В другое время он бы обрадовался ей, но не в эти мгновения.
— Давина! — мужчина вопросительно изогнул брови. — Я тебя не звал. Что ты здесь забыла?
Уличенная, рыжеволосая красавица тут же развернулась, стянула тряпку с головы и вежливо поклонилась.
— Брюс... мой господин, — бросилась она ему на шею, — я так рада твоему выздоровлению. Лишь боги и наш жрец знают, сколько тоскливых минут я провела в молитвах ради тебя.