Давина прижалась к нему всем телом, вжималась и ластилась словно кошка по весне.
— Я хотел отдохнуть, — помрачнел он.
Нет, потом он обязательно ее навестит, одарит своим обществом, поговорит со своей фавориткой, но на утро планы были несколько иными.
— Дай полюбоваться, — Давина взяла его ладонь и прижала к своей груди, — я так переживала, так боялась. Чувствуешь, как бьется мое сердце? Я хотела быть рядом, а твоя нахалка-лекарша велела меня выгнать. А Аллан ей потворствовал, представляешь?
В голосе не укрылась ревность, угроза, обида. Дочка ключницы была хороша всем. И телом, и внешностью, жаль, что характером была чересчур капризна на взгляд главы клана.
— Она меня спасла. — Выдохнул Брюс, убирая руку и отходя на один шаг от своей верной возлюбленной. — Вылечила.
Он говорил, а лицо девушки темнело. Опустив голову и поджав губы, она исподлобья посмотрела на него. Съежилась, разозлилась. В глазах застыло что-то нехорошее, подлое.
— Давина, — все-таки смилостивился лэрд. При первом порыве он хотел хорошенько потрясти свою пассию, чтобы та образумилась. Их слишком многое сближало, и отказываться от рыжей лисички он не намеревался, но и не собирался что-либо объяснять, выслушивать претензии, стенания. Даже решил на всякий случай предупредить женщину, — если я узнаю, что ты строишь козни целительнице, что ты хоть пальцем ее тронешь, тебе не поздоровится.
Он искренне полагал, что она послушно склонится и принесет свои извинения. Но в этот день Давина повела себя удивительно дерзко.
Отпрянув, фыркнув, она всплеснула руками и громко воскликнула:
— Все понятно. Правильно сказала моя мать. Она тебя околдовала!
— Давина, — он чуть ли не зарычал на нее.
Не в его обыкновении обижать женщин, но она прямо напрашивалась.
— А я не права? Ты с первого дня лелеешь эту ведьму. — Сопела любовница. — Все буквально сходят с ума по ней. И ты, и Лиам, и Аллан...
— Кто? — Брюс не мог поверить, что его родной брат тоже попал под очарование целительницы.
Ведь сам утверждал, что обидел ее.
— Брат твой. — Язвительным тоном ответила девушка. — Как узнал, что ты в порядке, принялся всех расспрашивать о ней, будто моих слов недостаточно, — она картинно взмахнула юбками. — За приворотное колдовство назначена смертная казнь. Отдай ее Ренальду, он обязан ее проверить.
Назвав имя жреца, она отвернулась от лэрда и горько заплакала.
Не умея справляться с женскими слезами, ненавидя их, Брюс скривился.
Друид, служивший в клане, ему никогда не нравился. Они терпели друг друга, принимали, но к пожилому мужчине, старику по его меркам, он относился с неприятием. Отдать ему Лису? Тому, кто не пройдет мимо молоденькой девчушки?
Но с другой стороны, Лисандра действительно вызывала много опасений. Он уже поругался из-за нее со своим другом и побратимом Лиамом. У того едва синяк сошел. О брате предпочитал не думать.
— Уходи, — повелел он Давине. — Я хочу остаться один, — но поразмыслив, добавил. — Жди меня вечером и научись держать язык за зубами. Сегодня я стерпел, но на следующий день за неповиновение ты получишь надлежащее наказание.
Рыжеволосая фурия оглушительно хлопнула дверью, да так, что в окнах задребезжали стекла.
Погрузившись в воду, Брюс продолжил раздумывать о маленькой лекарше, лежащей в его постели. Тревога по поводу ее нарастала. А она словно почувствовала, что все его мысли обращены к ней.
Дверь распахнулась, в проеме показалась тонкая, стройная девушка, завернутая в белую простынь.
Увидев его в ванной, она тепло улыбнулась.
У заматеревшего, бывалого, сурового воина появилось ощущение, что только сейчас солнце озарило его дом.
— Слава Вселенной, — выразилась она не очень понятно, — ты жив.
***
Лиза
Какое же стыдливое у меня было утро. Я боялась просыпаться, боялась показать, что нахожусь в сознании, а еще больше боялась, что у меня ничего не вышло.
Вчерашние ощущения, рваные сцены, будто картинки из фильма для взрослых, то и дело вставали перед глазами. Какая ирония будет, если я не помогла лэрду. Попрала все моральные правила, буквально переступила через себя, а он не выжил. Правда, внутренний голос въедливо сообщал, что не сильно-то я и переступала, скорее смирилась с неизбежным, и даже желала этого.
Я пошарила рукой по второй половине кровати. Я не страдала беспамятством, так что четко помнила, что засыпала не одна.
Где он? Неужели?...
О плохом пока старалась не думать.
Через окно пробивались тусклые лучи солнца, комната озарилась неясным светом. Никого не было. Ни одной души.