Буквально забилась в угол широкой постели, подогнула ноги и положила на них подбородок.
Лэрд совсем не понял ее поведения. Чего еще она хочет? Он признал вину, убрал ее соперницу, что ей не хватает. Или это какая-то игра? Что же? Он и поиграть не против.
— Все, — кивнул и снова потянулся к девушке. — Ты снова можешь бывать у меня, наши отношения не закончены.
— Нет, — Лиса громко и истерично рассмеялась. — Брюс, ты в своем уме?
— Нет? — Ему показалось? Он не ослышался? — Как нет?
— Нет, — твердо обозначила целительница, вскочила с кровати и нещадно теребила ручку запертой двери. — Забудь. Ты меня прогнал, обозвал, ревновал попусту. Я устала от твоего недоверия. Оставь меня лекаршей, а лучше прогони, но не требуй близости.
— Не требуй? — Вернувшись в спальню, его настроение улучшилось. Способствовала тихая, красивая девушка на его постели. Но едва та открыла рот, как гнев и ярость вернулись. — Ты рабыня, ты обязана слушаться меня во всем. Ты и отказать мне не имеешь права.
Он встал, подошел к беглянке и возвышался над ней, надеясь, что его мощь и положение образумят девчонку.
Но он надеялся, а Лиса покоряться не желала. Она высоко задрала голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Прищурила свои, едко усмехнулась.
— Так бери силой. Мое мнение тебя ведь не интересует.
Какое-то помутнение проникло в его сознание. Лэрд никогда никого не насиловал, женщины сами падали в его постель, но наглые речи блондинки, ее нахальное поведение...
Вместо того чтобы прогнать грубиянку, он подхватил ее за талию и забросил обратно, на ложе, избегая встречаться с ней взглядом.
Глава 9. Лиза
От удара об матрас у меня заныла спина. Ноги подкосились, и я их почти не чувствовала. Брюс не рассчитал силы, бросил с такой яростью, что не замечал, как я поморщилась, потерял рассудок, потому что я, идиотка, не сумела вовремя прикусить язык.
Внутри все колотилось. Я дрожала, словно на дворе стояли не теплые месяцы, а страшная лютая зима, вот только мне было жарко, душно, липко. Меня трясло не от холода, а от жуткого страха.
Застыла, не двигалась, даже зажмурилась, чтобы не видеть серьезное, разгневанное лицо лэрда.
Он шарился под моими юбками, крепко обхватив мне руки, а когда, наконец, у него получилось задрать подол, когда раздался звук отстегивающегося ремня, прошептала сквозь зубы:
— Ненавижу, я так тебя ненавижу.
Думала, что он ничего не услышит. Не заметит, как я сжалась и лежу, ожидая худшего. А может, ему будет попросту все равно.
Как он сказал? Ты рабыня, ты обязана слушаться меня во всем. Ты и отказать мне не имеешь права.
Но я поверить не могла, что он способен на подобную низость. Со мной способен.
Внезапно все прекратилось так же резко, как и началось. Пальцы, что до боли впивались в бедро, отстранились. Сбоку ощутилось движение, и раскаленный воздух между нами будто бы охладился.
Осторожно, продолжая всхлипывать, я приоткрыла сначала один глаз, после второй, боясь снова увидеть гримасу злости, нависшую надо мной, но мужчины рядом не было.
Видимо, мои тихие слова донеслись до него. Он встал с кровати, отошел и всматривался в окно, отвернувшись от меня. Молчал, не уходил, не разворачивался, как каменный истукан. Такой же бесчувственный и твердый.
Оправив платье, одернувшись, я тоже поднялась.
Все болело, ныло. Вряд ли это лэрд принес мне увечья, но организм испытал шок, и пока не справился с эмоциями.
Дрожь не исчезла. Я и шаг сделать неспособна, если за что-нибудь не держусь, но до двери я каким-то чудом дохромала.
— Заперто, — шепотом произнесла, — открой.
— Нет, — отозвался позади Брюс. — Ты останешься здесь.
— Начатое завершишь? — теперь и я боялась к нему поворачиваться.
— Нет, Лиса, прости, — услышала долгий протяжный вздох. — Я не насилую женщин.
— Зато отлично им приказываешь, — буркнула себе под нос,считая, что между приказом и изнасилованием нет разницы. — Отпусти, мне надо вернуться вниз.
— Успеешь, — не позволил мужчина. — Я хочу...
Он хочет?
Дальше я едва ли соображала, что происходит. Съехала по стеночке, как какая-то размазня. Упала, устав собирать в себе остатки силы воли. Расплакалась?
Нет, я зарыдала от отчаяния, словно мне в сердце нож воткнули, завыла.
Забилась в истерике, а когда изумленный Брюс поднял меня и переложил на постель, я принялась брыкаться и стенать.
В данный момент я искренне ненавидела его, Давину, Аллана, Хелен, Анну, весь этот мир, который настолько недружелюбен ко мне. Единственным выходом для себя видела закончить все, с обрыва сброситься или вызвать новую вспышку гнева у главы клана.