— Молчи! — накинулся на меня друид. — Кому мы поверим? Жене прославленного воина или пришлой чародейке, приворожившей вождя?
— Как бы я ее спасла? — взывала к здравому смыслу. — Меня здесь не было.
— А может ты и оказалась на поле боя, чтобы околдовать нашего лэрда? — подбоченившись выступила Ава. — Все продумала, дрянь.
Самое обидное, что я замечала одобрительные кивки других жителей. Не всех, но достаточного количества. Ведьм ненавидели и боялись, а Хелен показалась им честной. Они поддерживали не меня, несмотря на то, что я помогала им.
— Тогда почему она молчала? Почему сразу не выдала меня? — опять затараторила.
— Как же я могла? — побледнела женщина. — Ты угрожала мне, обещала умертвить сына.
— Хелен... — безвольно опустила руки.
Правильно меня предупреждала Анна, не стоило мне оставаться. Я навсегда буду для Аркартов пришлой и плохой. А я, дура, не послушала голос разума, не бросила Аллана, который в любой миг очнется и набросится на меня с новой силой, не покинула Брюса, когда получила подобную возможность.
И ради чего? Призрачного чувства к лэрду? К тому, кто самолично меня казнит, когда вернется?
Все начало развиваться стремительнее, когда по холму поднялся Лиам. Удивленный столпотворению, он громко спросил в чем дело, и Гахарит, пользуясь поддержкой и едкими замечаниями ключницы и моей бывшей подруги, быстро разъяснил, кто виноват.
Ко мне моментально подбежало двое мужчин, схватили за руки, чтобы я не вырывалась. Военачальник на мои вопли не отвечал, струсил, опустил голову, чтобы не встречаться взглядом. Он же и скомандовал, чтобы меня повели в темницу.
— В темницу? — Возмутился священнослужитель. — Нет! Ты хочешь, чтобы наши люди ожили?
— Конечно, хочу.
— Тогда отдадим ее богам, — предложил отвратительную идею. — Ведьма сгорит, а ее злые чары рассеются.
— Нет, — не соглашался воин. — Брюс нам головы свернет за Лисандру. Если она виновата, пусть он ее и допрашивает.
К нему подошла Ава и положила свою руку на широкое мужское плечо, льстиво зашептала, но ее фразы с ветром донеслись и до меня.
— Господин обрадуется. Не ему лишать жизни чужачку. Магия спадет, его брат очнется. Разве можно тебя за это наказывать? Ты станешь спасителем.
Лиам снова посмотрел на меня и долго колебался. Наверное, он ждал, что я буду метаться, плакать, кричать, но вместо этого меня сковал холодный ужас. Да я двигаться не могла, не то чтобы говорить.
Боялась, да, обомлела. Все внутренности просились наружу, но я не издала ни звука. Не потому, что я была храброй и гордой, такая у меня защитная реакция.
В минуты паники я превращаюсь в столб, камень, невозмутимую ледяную глыбу. И эта глупая, совершенно нередкая особенность сыграла со мной злую шутку. Не найдя во мне отклика, военачальник определился.
— Будь по-твоему, Гахарит.
Меня куда-то повели, я то теряла сознание, то снова приходила в себя, подхваченная кем-то из дружины лэрда.
Молчала, зачем я молчала?
В священном месте все остановились. Друид явно давно собирался поступить со мной подобным образом, иначе как объяснить, что для моего сожжения все было готово.
Среди каменных изваяний, изображающих из богов, среди алтарей и прочей сакральной атрибутики, я наконец пришла в себя.
— Лиам, ты допускаешь ошибку! — заорала, чувствуя, как руки привязывают за спиной высокого шеста. — Это Хелен!
Мужчина, услышавший мой вопль, понурился и скрылся в тени, чтобы я его не видела.
И вот теперь, когда было совсем поздно, когда у всех в глазах загорелись алчные огоньки, жаждущие жертвы, я начала брыкаться.
Заметила, как кто-то зажег огонь, мне резко поплохело, я моментально возненавидела весь клан, но внезапно, из всей этой толпы раздался сильный, знакомый голос, словно разрезавший атмосферу пополам.
— Отпустите ее! Убери огонь, Гахарит!
— Господин? Аллан? — не сразу друид признал в заметно похудевшем воине брата лэрда.
Я обомлела, встрепенулась. Он очнулся? Жив? Значит, и другим помогло мое лекарство.
— Я неясно выразился? — повторил свой приказ мужчина, брезгливо обращаясь к священнослужителю. — Я велел отвязать девушку и убрать огонь. Да если бы здесь был Брюс, ты бы сам болтался на ее месте. Мы не убиваем людей во славу богов.
— Она ведьма, она всех отравила, наложила порчу — зелепетал Гахарит, но сделал знак головой, чтобы меня отпустили.
— И вылечила. Остальное решит брат, понятно? — хмуро оглядел всех Аллан, задержав свои глаза на мне. — А ты пойдешь со мной.
Определяясь между костром и допросом здоровяка я, естественно, выбрала второе. Молилась, надеялась, что смогу донести свою невиновность.