— Что грош цена твоей любви, Брюс, — не без труда выговорила я. — Ты с легкостью отказываешься от меня, если я тебя в чем-то разочаровала. Ты жесток со мной, ты не доверяешь. Если я выйду за тебя замуж, я превращусь в тень самой себя. Ты и предложение нормально сделать не можешь, будто извиняешься перед самим собой. Я не хочу такой любви, в этом виде она мне не нужна.
Слова били наотмашь. Я понимала, что их не вернуть. Что между мной и лэрдом эта не самая красивая история закончилась.
— Отпусти... — взмолилась.
Понятия не имею, какую бурю в его душе я подняла. Догадывалась, что фразы были неприятными и резкими. Но если согласиться, дать себе слабину, останусь бессловесной, бесхарактерной целительницей, которая и шагу без Брюса ступить не может.
Он и сам мне не этого шага не даст.
— У тебя от меня ребенок, Лиса, — это все, что смог вымолвить Брюс.
— Не отпустишь?
— Нет.
Тоненькая ниточка, благодаря которой я держалась, оборвалась. Мне больше не сбежать, не скрыться. Быть в плену у варвара, не способного совладать с эмоциями.
А он, ощущая за собой вину, отстраненно начал вещать о других проблемах. О Хелен, которую сдал собственный супруг, о жителях, вступившихся за меня. О том, что он прогнал жреца за жестокую выходку.
Я почти не слушала. Мне было плохо.
Глава 13. Лиза.
Глава 13. Лиза.
Несколько дней прошли словно в непроглядном тумане. Брюс меня не то что не отпустил, он и спальню был готов держать на замке.
Я воспротивилась подобному отношению, высказала все, что кипело на душе, и добилась относительной свободы. Жила я в его покоях, но была вольна находиться в любой точке клана, но даже тогда ловила на себе его обеспокоенный взгляд. Он не сводил глаз, отслеживая любое мое передвижение, а если не мог присутствовать рядом, то велел воинам охранять меня.
Складывалось впечатление, что сняв с себя проклятый ошейник, сообщив правду и понеся ребенка от лэрда, я превратилась в настоящую узницу. Меня будто на призрачном поводке держали.
Когда до меня дошло, на какие жертвы пошел глава аркартов, я ужаснулась. Ради меня тот прогнал друида, не побоялся гнева богов и поверил ведьме, которую обвиняли в порче. Предполагала, что жители будут роптать, строить догадки о новом страшном колдовстве. Все оказалось довольно проще. Гахарит многим набил оскомину, его не любили, его ненавидели, но очень страшились.
Хелен Брюс не казнил, подтвердил развод между ней и Тавишем и отправил в деревню к родителям. Их сын остался с отцом.
Мужчина продолжал делать попытки сблизиться со мной, но я их все отметала. Избегала, пряталась и, как ни странно, нашла поразительную поддержку у своей соперницы Шоны.
Не могла назвать ее подругой, теперь я ко всем относилась настороженно, зато общаться с ней было приятно... местами...
— Сегодня приедет мой брат, — рассказала она на пятый день после моей ссоры с Брюсом. — Я так боюсь.
Мы сидели в моем скромном домике. В нем почти ничего не поменялось, разве что травы, подвешенные под потолком высохли и обсыпались. Я держала в руках гримуар, больше его не пряча, и учила наизусть заклинание. До Самайна было все также далеко.
— Почему? — хмыкнула.
В последнее время мне было безразлично на все. Признаки беременности, которые я до этого не осознавала, донимали. Меня часто клонило в сон, утренняя тошнота не давала нормально питаться, а потягивание в животе заставляло испытывать страх. Я догадывалась, что у меня гематома беременных, вызванная стрессом и постоянной беготней от воина. Да и отчего не нервничать? С охранниками я могу лишиться последней возможности вернуться домой. И какие будут роды? Что я буду делать?
— Я и лэрд заявим, что свадьба не состоится. Эван наверняка разгневается. — Пока я витала в своих мыслях, Шона витала в собственных.
Брюнетка посвятила меня в свою тайну. О браке она и не помышляла, мечтала путешествовать или хотя бы оставаться подле брата. Мужчины ее не прельщали. В ранней юности с ней чуть не случилась настоящая беда.
— Ты всегда можешь передумать. Брюс тебя не обидит.
— Ой ли, — девушка хитро улыбнулась. — Очарованный колдуньей муж не лучшая для меня партия. Вы влюблены, но слишком упрямы, чтобы признать очевидное и извиниться перед друг другом.
— Вряд ли извинения нам помогут, — выдохнула печально.