Родители решили не ехать домой сразу, потому что старый друг Ричарда пригласил его выпить к нему домой. Это значило, что мы с Льюисом опять останемся наедине. Сердце бешено стучалось в груди, когда я представила, чем бы мог закончиться этот вечер… Но я не буду больше отступать от своей уверенности отдалиться от Адама. Поэтому когда мы шли домой, я игнорировала его, он пытался заговорить, на что получал лишь молчание.
Когда мы зашли в дом, Адам захлопнул дверь и прижал меня к ней, не давая возможности уйти. Я избегала его взгляда всеми способами, чтобы было не так больно.
— Посмотри на меня, Кэм, — прошептал он возле моих губ.
Я не подчинилась, поэтому Адам взял мой подбородок двумя пальцами и повернул лицо так, чтобы мой взгляд был направлен на него. Его небесно-голубые глаза сверкали в тусклом свете лампы. Дыхание в ту же секунду стало неровным.
— Я все решила, — неуверенным тоном пыталась сказать я, но получилось какое-то блеяние.
Адам поцеловал меня, настойчиво пытаясь ворваться языком в мой рот. Я невольно ахнула, и его язык оказался внутри. Поцелуй был очень страстным и глубоким, им он пытался меня переубедить. Клянусь, у него почти получилось, моя решительность пошатнулась, я хотела, чтобы его губы покрывали поцелуями каждый сантиметр моего тела.
— Пожалуйста, оставь меня, — прошептала я, вжимаясь в дверь.
Адам отпустил меня и отошел. Его взгляд был пустой и отстраненный, он развернулся на пятках и, ударив по стене кулаком, ушел наверх. Я дождалась, пока Льюис скроется в своей комнате, и только потом рванула в свою. Заперев дверь на замок, я скатилась на пол и разрыдалась. Чтобы моих всхлипов не было слышно, я прикусила кулак, сильно впившись в него зубами.
Ну что ж, прошло три дня, а мы ни разу даже не заговорили с Адамом. Он не приходил ночью, поэтому, держу пари, что трахался с какими-нибудь девицами. От этой мысли защемило в груди. Мне было тошно от мысли, что чьи-то руки прикасались к нему, что его язык ласкал чью-то кожу, поэтому надеюсь, что он был у Тайлера. Через три часа мы должны быть в кафе, где за бранчем у нас будет интервью для журнала, а я даже не сходила в душ.
Перед выходом из комнаты, я разведала обстановку и убедилась, что Фостер в своей комнате. Почти добежала до ванной, но вдруг дверь его комнаты открылась, и оттуда вышел сонный Адам. На нем были лишь пижамные штаны, взъерошенные волосы делали его вид невероятно сексуальным и, возможно, немного милым, если так можно выразиться про мужчину с телом и лицом древнегреческого бога.
— Привет, — смущенно поздоровалась я, пытаясь не пялиться на его кубики. Адам протер глаза, похоже, он даже не заметил меня сразу.
— Хм… привет, сестренка, — пробормотал он все еще сонным голосом.
— Не называй меня так, черт побери, — прошипела я, поставив руки на бедра.
Адам быстрым шагом приблизился ко мне, я машинально начала пятиться назад, в итоге врезалась в дверь.
— А как мне тебя называть? — сузив глаза, Адам почти испепелил меня взглядом.
— Как угодно, — сглотнула я, пытаясь наладить дыхание. — Только не так.
— Ты сама решила прекратить все другие отношения между нами, поэтому я могу называть тебя только так, сестренка.
Он злился, возможно, ему было больно. А может, это просто мой мозг все преувеличивает, и, скорее всего, больно сейчас только мне и моему сердцу. Я почти заплакала, клянусь, я никогда столько не ревела из-за мужчин. И мне никогда не было так больно, хотя мы даже не были вместе в классическом понимании этого выражения.
Адам еще секунду посмотрел на меня, потом глубоко вздохнул и вернулся в комнату. Кое-как нащупав ручку двери, я проскользнула в ванную комнату. Мне потребовалось около часа, чтобы привести себя в порядок. И внешне, и внутренне.
Мама почти насильно запихала меня в платье, потому что я хотела идти в драных джинсах. Из-за этого мне пришлось нанести более яркий макияж, я выглядела отлично, но мне не хотелось так выглядеть, потому что настроение было паршивым.
Перед рестораном Адам поймал меня за руку, я не могла не приметить, что он выглядел чудесно в белой хлопковой рубашке с закатанными рукавами, с парой расстегнутых пуговиц и в светло-серых брюках в клетку. На шее была серебряная цепь с кольцом, интересно, чье оно?
— Прости, ладно? — Адам провел рукой по слегка влажным волосам.
Я машинально вырвала руку из его хватки, мое действие было неправильным. Адаму оно было неприятно, но он не подал виду, только сложил руки в карманы. Я хотела выдавить хоть что-то из себя, но боялась, что голос задрожит. Было понятно, что контроль над собой сейчас мне был неподвластен. Единственное, что смогла сделать, — кивнуть. Адам тоже кивнул и догнал родителей.
Глубокий вдох. Жаль, что я не мама, не могу быть холодной всегда.
Когда мы зашли в кафе, увидели, что журналисты уже там. Молодая девушка с каштановыми волосами в обтягивающем бежевом платье, ее фигура позволяла носить такие вещи, она была миниатюрной и стройной. Ослепительная улыбка сразу меня напрягла. Не знаю почему, возможно, дело в моей недоверчивости.
— Здравствуйте, я Меган Майлз. Очень рада познакомиться с вами, — она осмотрела всех нас и, клянусь, ее взгляд неприлично долго на Адаме. Я невольно закатила глаза, за что получила легкий шлепок по попе от мамы.
Адам подмигнул ей. Он, черт возьми, подмигнул ей. Кровь в жилах вскипела от злости и ревности. Говнюк. Мы присели за стол и начали есть. Аппетита не было, поэтому я съела только пару ложек фруктового салата и пила капучино. Первые вопросы были простыми и скучными, поэтому я перестала следить за разговором.
— Когда будет свадьба? — спросила Меган у родителей, которые держались за руки и смотрели друг на друга влюбленными глазками.
— Через четыре дня! Всего четыре дня! — восторг так и лез из мамы. На трезвую голову воспринимать все это было тяжело.
— А теперь я хочу спросить о кое-чем грустном, — мисс Майлз посмотрела в свой телефон. — Вы знали, что Джереми Донована недавно выпустили из психиатрической клиники?
Джереми Донован… Мне потребовалось около пяти секунд, чтобы понять, кто это. Когда я поняла, кто это, я вспыхнула от злости. В груди заболел старый шрам, который эта стерва только что потревожила.
— Какое, черт возьми, дело имеет этот монстр к свадьбе Валери и Ричарда? — я пыталась убить ее взглядом, одновременно всеми силами удерживая подступающие слезы.
— Кэмерон! — шикнула мама. — Простите, за резкость моей дочери, но в каком-то смысле она права. Этот… человек… — маму это задело, она вспомнила ту боль, — мы старались, чтобы он получил по заслугам, но у нас не вышло. То, что он вышел, очень нас печалит.
Печалит? Стены в помещении начали сжиматься, я не могла дышать. Потом я почувствовала прикосновение теплой руки у себя на бедре. Мне не надо было смотреть, чья она, потому что я знала, что это Адам. Не скажу, что мне стало легче от его тепла. Этого было недостаточно, чтобы я перестала думать о том, что убийца моего отца на свободе.
— Мы можем сделать паузу? Думаю, Кэмерон и Валери нуждаются в небольшом перерыве после вашего неуместного вопроса, мисс Майлз, — сладко сказал Адам с фальшивой ухмылкой на лице.
Она посмотрела на нас с мамой, надеюсь, мой озлобленный взгляд был весьма красноречив.
— Да, конечно, — пробормотала Меган, вставая из-за стола.
Я рванула на выход с максимально возможной скоростью, свежий воздух был необходим мне. Я услышала, как мама окликает меня, но мне было не до этого. Добежав до переулка, я остановилась и оперлась на стену. Лицо отца мелькало перед глазами. В воспоминаниях всплывало то, как он заправлял свои светлые волосы с пшеничным отливом за уши, подмигивал фанатам своими медовыми озорными глазами и пел в микрофон, на который я наклеила стикеры с Барби и единорогами. Папа излучал невероятную энергетику, притягивающую всех людей. Его голос был невероятно красивым, а музыка “Твоего демона” завораживала.